В 70-х и начале 80-х годов появились работы, посвященные изучению внутрисемейной агрессии [70, 92, 133, 305, 308]. Из опубликованных в них данных следует, например, что в США агрессия по отношению одних членов семьи к другим применяется примерно в 20% семей, а физическая агрессия между супругами отмечается более чем в 50% браков. Анализ литературы на эту тему показывает, что мужья более склонны к агрессии в отношении жен, причем чаще проявляется агрессия в отношении супруги, доминирующей в семье. Piekarska [241] по этому поводу пишет, что “отчетливо отмечается связь власти с агрессивностью. При этом доминирующая позиция в семье не обеспечивает покорности другого супруга, а, наоборот, порождает у него фрустрацию и, вероятно, постоянную готовность к ответной реакции в агрессивной форме, особенно когда этому способствуют обстоятельства. Наиболее четко это выражено в случаях занимающих подчиненное в семье положение бунтующих мужей, которые склонны к агрессии тогда, когда объективная оценка противника (его физической силы) дает шансы на победу”.
Ряд исследователей полагают, что получение в детстве личного опыта агрессии способствует ее сохранению и передаче от поколения к поколению [82]. Исследование синдрома жестокого обращения с детьми [296, 388, 414, 418] свидетельствует о том, что факторами риска семейной агрессии являются алкоголизм, наркомания и психические нарушения у супругов.
Многочисленные исследования синдрома XYY [*Синдром трисомии XYY — врожденная генетическая аномалия, обусловленная наличием у мужчин добавочной V — хромосомы (нормальный мужской кариоти — XV). Данный синдром не проявляется определенной клиникой — описаны как совершенно здоровые в физическом и психическом плане мужчины, так и имеющие психические отклонения (чаще олигофрению) и физические пороки (например, гипогонадизм, крипторхизм)] [114, 130, 254 и др.] выявили, например, что эта патология у мужчин встречается с частотой 1:700 (рожденных мальчиков) и при ней отмечается более высокая агрессивность, преступность, распространенность сексуальных девиаций, чем в контрольной группе. Однако Cohen [51], например, указывает, что, хотя наличие этого синдрома действительно сопровождается агрессивным поведением, вместе с тем трудно определить, насколько его детерминирует сам синдром.
Резюмируя приведенные сведения, можно утверждать, что агрессия является одной из основных причин преступности, в том числе и сексуальной [424]. Агрессивность может быть как одной из черт патологического развития личности, так и одной из форм реакции человека на угрозу. Специфика процесса мужской социализации способствует более широкой распространенности агрессивности у мужчин, в среде которых она зачастую воспринимается в качестве одного из стереотипов мужского поведения. Несомненно, что существует также и определенная культуральная стимуляция агрессии.
Holyst [129] пишет, что "мы живем во время, в которое средства массовой информации вламываются в повседневную жизнь человека, постоянно навязывая ему свою вездесущность". В работе “Общественное мнение, средства массовой информации и отрицательные общественные явления”, вышедшей в 1981 году под его редакцией, всесторонне обсуждаются связи между распространением в печати информации о преступности и реакциями на эту информацию. Из приведенных рассуждений следует, что популяризация агрессии и преступности приводит к нежелательным последствиям, в частности, проявляющимся у потребителей информации в виде психоза, страха, культа супермена, роста уровня агрессии в обществе. Сексуальные преступления агрессивного типа часто являются темой фильмов, газетных и журнальных публикаций, телевизионных программ, детективной беллетристики. Рост их распространения в последние годы вызывает серьезные опасения. Потребность завлечения потребителя приводит к эскалации криминальной тематики как путем ее расширения, так и путем углубления. Этот процесс в свою очередь стимулируется привыканием потребителя к продукции определенного типа, что, с одной стороны, требует подбрасывания ему очередных произведений, а с другой — в целях стимуляции интереса к такой продукции — постоянного изменения ее качества, происходящего, естественно, наиболее примитивным путем — созданием все более душераздирающих сюжетов. Скрывающиеся за этим процессом истинные экономические мотивы производителей целиком и полностью отображаются и в продукции порнопромышленности, которая год от года приобретает на Западе все более девиантную и агрессивную направленность тематики для завлечения новых и удержания имеющихся потребителей. Явления этого типа связаны с определенными негативными последствиями: во-первых, лица с предрасположенностью к преступному либо девиантному поведению одновременно получают и стимуляцию к переводу предрасположения в действие, и образцы совершения таких действий, во-вторых, определенные слои общества (особенно дети и молодежь), не имеющие таких предрасположенностей, получают подробную информацию о возможности осуществления подобного поведения, а настойчивость этой информации подстегивает их естественное любопытство и подталкивает к его удовлетворению путем апробирования этого поведения, и, наконец, в-третьих, как первая, так и вторая группа лиц, усваивают опубликованные в массовых “официальных” произведениях образчики в качестве одного из стереотипов обычного, нормального человеческого поведения, а потому, следуя ему, зачастую ощущают себя свободными от ответственности. Более того, акцентированность массовой культуры на изображении агрессии не только порождает ее в обществе, но и стимулирует возникновение в нем страха перед таковой, провоцируя тем самым оборонительное поведение членов общества, которое, в свою очередь, также имеет агрессивный характер. Нарастающая таким образом по спирали агрессия влияет на все стороны и механизмы общественной жизни, в том числе и на сексуальную жизнь общества. При этом она одновременно участвует и в генезисе сексуальной преступности, и влияет на ее специфику и динамику, а также определяет отношение к ней общества в целом. Таким образом, при рассмотрении этого вопроса мы сталкиваемся с действием механизма пресловутого заколдованного круга.
В.АЛКОГОЛЬ
Вопрос о влиянии алкоголя как на агрессию, так и на сексуальную преступность, широко обсуждается в литературе. Об освобождающем действии алкоголя на сексуальную агрессию, а следовательно, и способствующем сексуальной преступности пишут многие исследователи [142, 144, 162, 171, 180, 198, 216, 362, 376, 377а, 383, 407, 411, 415, 418, 422, 424, 427, 431 и др.]. При этом считается, что алкоголь усиливает сексуальную агрессивность, особенно у мужчин, причем это влияние в равной мере характерно и для лиц, не имеющих зависимости от алкоголя [198].
Часто подчеркивается связь между алкоголизмом и инцестом [14, 73, 209, 332, 350, 389, 392, 418, 431]. Вместе с тем в разных публикациях распространенность алкоголизма среди совершивших кровосмешение преступников оценивается различно. Одни авторы указывают на то, что алкоголизмом страдают 75% преступников этой категории [159], а по другим данным, алкоголизм отмечается у 47% [80] ,у 33% [43], у 15% [205], у 25% [96], у 72% [153], у 20% [221], у 41% [350] этих лиц. То есть в среднем количество алкоголиков среди инцестофилов колеблется в пределах 20-70% [85].
Многие авторы считают, что алкоголизм и алкогольное опьянение у преступника являются основными факторами, провоцирующими совершение им изнасилования [9, 135, 169, 259, 377а, 431]. По данным Rada [259], 50% обследованных им насильников были алкоголиками, a Jensen [153] определяет их количество в 72%. Анализируя 600 случаев изнасилования, Amir [9] показал, что алкоголь сыграл решающую криминогенную роль в 217 случаях, а 10% жертв при этом сами находились в состоянии алкогольного опьянения.