Abraham [1] считает, что эксгибиционизм является проявлением садомазохизма или его тенденций: садистским потребностям удовлетворяет страх и возмущение жертвы ситуацией, а также ее страх перед половым членом внушительных размеров, мазохистским же — желание быть осмеянным, особенно в случаях обладания эксгибициониста половым членом скромных размеров. Автор не исключает и возможности проявлений эксгибиционизма в качестве подготовительного мероприятия перед мастурбацией.
Значительную информацию о личностях и моделях поведения эксгибиционистов приводит Имелинский [144], описывающий и такие разновидности этого явления, как кандаулезизм, фроттаж и триолизм[*Определение этих понятий дано выше]. Он отмечает, что “социальная регуляция, ограничивающая демонстрацию актов эксгибиционизма, дает наиболее эффективные результаты тогда, когда она ориентируется не на репрессивные меры в отношении эксгибиционистов, а на изменение отношения общества к сексуальности в целом, в особенности к описываемой форме ее проявления”. Подобных же взглядов придерживается и Lernell [188], пишущий, что “врачи-психиатры и сексологи на основании всестороннего медицинского анализа эксгибиционизма приходят к убеждению, что эксгибиционисты — несчастные, достойные сочувствия люди, полностью находящиеся во власти сложившейся патологической ситуации и требующие оказания медицинской помощи. Их действия не носят характера физической агрессии и не представляют угрозы для общества. Применение к ним уголовного наказания неоправданно и может лишь усугубить патологию, но никак не ликвидировать ее”. По его мнению, эксгибиционизм занимает третье место среди всех сексуальных преступлений, регистрируемых правоохранительными органами. Это объясняется тем, что “органы следствия и суда слишком широко трактуют эксгибиционизм, понимая под ним чуть ли не любое обнажение тела, особенно его “стыдливых частей”, что приводит к неправдоподобному завышению данных о распространенности этого явления и его якобы существенном криминогенном значении”.
Teutsch [138] указывает на трудности этиопатогенетической интерпретации эксгибиционистского поведения, которое может быть как проявлением самостоятельного синдрома, так и встречаться в качестве одного из симптомов различных психических заболеваний, а кроме того, еще и сопутствовать ряду сексуальньхх девиаций (например, садомазохизму, педофилии) или выступать в качестве прелюдии к совершению и нормального, и насильственного коитуса, служить способом привлечения клиентов проституирующими лицами. Личность “стержневых” эксгибиционистов характеризуется автором следующим образом: неуверенные в себе, робкие, стыдливые, стеснительные, раздражительные, зависимые от настроения.
Bastami [15] расценивает эксгибиционизм как инфантильный сексуализм и рассматривает его генезис с психоаналитических позиций. По его мнению, эксгибиционисты составляют 30% от числа всех девиантов. Blair и Lanyon [27] описывают это явление в психодинамическом аспекте. Jones и Frei [155] считают, что данная девиация является архаичной формой экспрессии угрозы на фоне отсутствия чувства безопасности. Rooth [268] полагает, что эксгибиционизм в основном связан с педофилией, фроттеризмом и визионизмом. По мнению Snaith [286], эксгибиционизм может быть проявлением различных психических расстройств (как функциональной, так и органической природы), нарушений личности, а также происходящих из детства закрепленных стереотипов сексуального поведения.
Г. ИНЦЕСТ (КРОВОСМЕШЕНИЕ)
[*Советское уголовное законодательство не выделяет кровосмешение в самостоятельный вид преступлений. Правовая оценка этих действий осуществляется таким же образом, как и правовая оценка криминальной педофилии (см. далее).]
Под инцестом понимается сексуальная связь между близкими (кровными) родственниками. Степень родства регламентируется правовыми нормами, которые могут быть различными не только в разных странах, но с течением времени изменяться в одной и той же стране. Например, в Европе Х века инцестом была объявлена половая связь между родственниками вплоть до 7-й степени родства. Это привело к тому, что традиционно заключавшиеся аристократией близкородственные браки стали признаваться недействительными. Это достигло таких размеров, что Лютеранский собор 1215 года был вынужден ограничить инцест родством 4-й степени.
При изучении 110 обществ Brown [35] установил, что инцест был распространенным явлением в разные времена и во многих обществах, причем практически ни в одном из них не осуждался. Исключением являлись лишь монаршие династии некоторых древних государств (Египет, Персия сасанидов, Государство инков). Высказывается предположение, что инцест во многих обществах и культурах табуировался[262].
По мнению Podgorecki [242], наиболее распространенной формой инцестного контакта является контакт отец—дочь. Weinberg [332] различает три типа таких отцов: отцы-интроверты, отцы-психопаты (со склонностью к промискуитету) и отцы с психосексуальным инфантилизмом (со склонностью к педофилии). Эти мужчины достаточно широко практикуют инцестное поведение. Причем часть их жен по тем или иным причинам ограничивают либо полностью прекращают половую жизнь с супругом, а инцестное поведение мужей терпят или делают вид, что его не замечают. Жертвы инцеста нередко сами провоцируют своих отцов, а 75% дочерей не возражали против половой связи с ними, будучи в дальнейшем свободными в выборе сексуального партнера.
Halleck [116] считает, что почти 15% женщин имели опыт инцестных взаимоотношений со своими отцами или дядями. Причем, по данным Meiselman [221], более распространено инцестное поведение отцов по отношению к родным, а не к приемным дочерям. Gebhard [96] установил, что 10% насильников в свое время участвовали в инцестных контактах со своими матерями, сестрами или тетками.
Подробные сведения об инцестной системе отец—дочь приводит Lukianovic [205] на основании анализа 26 случаев из Северной Ирландии. Чаще всего такие связи возникали в многодетных семьях, относящихся к наиболее социально ущемленным слоям общества. Возраст дочерей колебался от 5 до 14 лет (в среднем 8,5 лет), а средний возраст отцов составлял 32,5 года. Связи продолжались от 4 месяцев до 12 лет, при частоте совершения инцестных контактов от ежедневных до одного раза в неделю. Автор отмечает, что 70% этих отцов являлись безработными и значительный процент их был представлен асоциальными личностями. Из обследованных мужчин 14 были психопатами, 5 — агрессивными психопатами и 4 — алкоголиками, но ни у одного из них не было выявлено признаков “больших” психических заболеваний или психоорганического синдрома. Пять отцов сожительствовали с одной из дочерей, трое — с двумя, двое — с тремя и один — с четырьмя дочерями. Матери (жены) происходили из многодетных семей и отличались агрессивностью в отношении своих мужей. Десять из них знали, что происходит в семье, но делали вид, что ничего не видят. Из всех жен только две обвинили своих мужей. У 13 женщин были диагностированы психические нарушения (у 8 — психопатия, у 2 — истерия и у 3 — неврозы). Из дочерей у 11 отмечались личностные расстройства и промискуитетные тенденции, 4 были проститутками, а 4 наблюдались у психиатров. Генез инцеста автор склонен трактовать с позиций социокультурной теории, отмечая, что ни один из отцов не был психически больным человеком, все они видели идеал мужчины в супермене, супруги их отличались чрезмерной терпимостью, а большинство дочерей воспринимало поведение отцов как нормальное явление. Кроме того, в этой работе рассматривается также 27 инцестных взаимоотношений в системах:
брат — сестра (средний возраст братьев 15,5 лет, сестер — 13 лет) — 15 случаев;
дедушка — внучка (средний возраст дедушек 55 лет) — 5 случаев;
дядя — племянница — 4 случая;
мать — сын (матери в возрасте 35—42 лет, сыновья —11—18 лет) — 3 случая.
У 25 лиц из этой группы были диагностированы психические нарушения.
Browning и Biatman [37] при обследовании 14 инцестных связей отец — дочь у всех дочерей обнаружили признаки и соматических, и психических (чаще страхи и депрессия), и сексуальных (преимущественно промискуитет) расстройств.