Оставив постановление суда первой инстанции без изменения, СК ВС РФ в кассационном определении от 22 мая 2007 г. указала, что законность и обоснованность применения меры пресечения определяется наличием выявленных правовых оснований для ее применения. При этом вопрос о заключении под стражу не может решаться исходя из каких—либо формальных условий, суд должен основываться на самостоятельной оценке существенных для такого решения обстоятельств, приводимых как стороной обвинения, так и стороной защиты.
П. после предъявления ему обвинения, находясь под подпиской о невыезде, от явки к следователю никогда не уклонялся.
Предварительное расследование в отношении П. окончено, сбор доказательств его вины завершен. Показания потерпевших и свидетелей зафиксированы в протоколах допросов. При таких обстоятельствах доводы автора кассационного представления о том, что П. может также и воспрепятствовать установлению истины, не основаны на материалах уголовного дела.
В материалах дела нет данных и о том, что П. может заниматься преступной деятельностью, так как в связи с возбуждением уголовного дела деятельность организации НП «Волжский союз», под прикрытием которой совершались действия, квалифицируемые, как мошенничество, прекращена.
П. не судим, имеет постоянные места жительства и работы, семью, на его иждивении находятся несовершеннолетние дети.
Суд, исходя из презумпции невиновности, обоснованно пришел к выводу о том, что тяжесть предъявленного П. обвинения сама по себе, без учета обстоятельств, указанных в ст. 97 УПК, не может служить основанием для избрания меры пресечения (см. определение СК ВС РФ от 22.05.2007 № 16–О07–19).
Термины «при наличии достаточных оснований полагать», «скроется от предварительного расследования», «может заниматься преступной деятельностью», «может угрожать свидетелю» – категории оценочные. Поскольку в соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК решения судов должны быть мотивированными, то их содержание в обязательном порядке подлежит раскрытию в процессуальных документах.
В качестве оснований для избрания меры пресечения в законе установлены категории вероятностного характера: «достаточно полагать», что обвиняемый «может» продолжать заниматься преступной деятельностью (п. 2 ч. 1 ст. 97 УПК), «может» угрожать участникам уголовного судопроизводства или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (п. 3 ч. 1 ст. 97 УПК).
Мера пресечения подлежит применению уже только при наличии самой возможности предусмотренных ч. 1 ст. 97 УПК последствий. Из содержания п. 3 ч. 1 ст. 97 УПК следует, что избрание меры пресечения всегда следует считать своевременным, законным и обоснованным, если таковая предотвратила саму возможность угрозы потерпевшему, а не пресекает уже высказанные, тем более осуществленные угрозы. Более того, ст. 97 УПК предписывает органам предварительного расследования, прокурору и судье предвидеть возможные последствия несвоевременного применения мер пресечения к лицу, обвиняемому в совершении преступления, особенно склонному к продолжению преступной деятельности. О том, что лицо может продолжить свою преступную деятельность, свидетельствует, например, наличие у него антиобщественных установок, количество ранее совершенных противоправных деяний. Вывод о том, что подозреваемый (обвиняемый) скроется от следствия и суда, будет угрожать свидетелям и потерпевшим, нетрудно сделать, проанализировав характер его преступных проявлений, последующее поведение.
Уголовное дело в отношении содержащегося под стражей К., обвинявшегося в совершении преступлений, предусмотренных п. «в», «д» ч. 2 ст. 131, п. «д» ч. 2 ст. 132, ст. 119 УК, находилось в производстве Томского областного суда с 8 апреля 2005 г.
Определением от 24 июля 2006 г. мера пресечения в отношении него изменена на залог в сумме 200 000 руб.
СК ВС РФ 13 октября 2006 г. определение суда первой инстанции отменено, материал направлен на новое судебное разбирательство.
Суд кассационной инстанции указал, что «судьей не учтены основания, по которым мера пресечения в отношении К. ранее изменялась с подписки о невыезде на заключение под стражу, а также характер предъявленного К. обвинения» (см. определение СК ВС РФ от 13.10.2006 № 88–О06–44).
28 декабря 2006 г. Томский областной суд, вновь рассмотрев вопрос о мере пресечения, сохранил в отношении К. меру пресечения в виде залога.
Государственный обвинитель в кассационном представлении, потерпевшая, ее представитель – адвокат в кассационных жалобах повторно поставили вопрос о заключении К. под стражу, мотивируя это тем, что подсудимый вину не признает, в содеянном не раскаивается.
СК ВС РФ в кассационном определении от 22 марта 2007 г. с позицией суда первой инстанции согласилась и указала на то, что подсудимый от явки в суд не уклоняется, данных о том, что он воздействует на потерпевшую, свидетелей, иным образом препятствует судебному разбирательству, нет (см. определение СК ВС РФ от 22.03.2007 № 88–О07–9).
Суд обоснованно заключил подсудимую под стражу, так как она реально могла препятствовать установлению истины по делу.
В отношении Ш., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч. 4 ст. 290 УК, была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде.
Постановлением судьи Ставропольского краевого суда от 26 мая 2006 г. она заключена под стражу.
В кассационной жалобе защитник Ш. поставил вопрос об отмене данного постановления, мотивируя это тем, что его подзащитная проживала с несовершеннолетней дочерью и престарелой матерью – инвалидом второй группы, ее брак расторгнут, муж проживает за пределами края, что лишило ребенка и мать опеки.
СК ВС РФ 12 июня 2006 г. оставила жалобу без удовлетворения, поскольку установлена возможность вмешательства Ш. в формирование документов предоставляемых инспекцией ФНС (см. определение СК ВС РФ от 12.06.2006 № 19–О06–36).
Анализ постановлений о заключении подозреваемых, обвиняемых под стражу (2002–2007 гг.) свидетельствует, что судебная практика применения положений ст. 108 УПК хотя и сформировалась, однако встречаются и вопиющие нарушения уголовно—процессуального закона.
ПВС РФ рассмотрел результаты обобщения судебной практики о применении судами законодательства о заключении под стражу подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений в порядке, предусмотренном ст. 108 УПК.
В ходе обобщения установлено, что судами не в полной мере выполняются требования уголовно—процессуального законодательства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и учитываются разъяснения, содержащиеся в постановлениях Пленума ВС РФ от 05.03.2004 № 1 «О применении судами норм Уголовно—процессуального кодекса Российской Федерации» (в ред. от 11.01.2007),[2] от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»,[3] от 14.02.2000 № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» (в ред. от 06.02.2007).[4]
Судами не всегда с достаточной полнотой исследовались основания, подтверждающие необходимость применения такой меры пресечения, как заключение под стражу, в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений. Удовлетворяя такие ходатайства, судьи в постановлениях лишь формально перечисляли указанные в ст. 97 УПК основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, не приводя при этом конкретных, исчерпывающих данных, на основании которых суд пришел к выводу, что подозреваемый или обвиняемый может скрыться, продолжать заниматься преступной деятельностью и т. д.
Более того, при отсутствии исключительных обстоятельств удовлетворялись ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений небольшой тяжести, а также несовершеннолетних, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений средней тяжести.