Руководители этого треста и ряд других должностных лиц треста злоупотребляли своим служебным положением и совершили должностные преступления, за что и были привлечены к ответственности. Основное обвинение, предъявленное им, говорило о срыве поставленных государством перед трестом задач, в результате чего государство понесло крупный материальный ущерб.
Дело это рассматривалось 2–13 декабря 1924 г. Верховным судом РСФСР.
Суду были преданы: бывший председатель правления Консервтреста — Розенберг П. С., бывший заместитель председателя правления того же треста — Файно Г. И., бывший заведующий торгово-заготовительным отделом — Браиловский А. М., заведующий финансово-счетным отделом — Эймонт, директор Астраханского консервного завода — Бердяев В. А., заместитель директора того же завода — Ковалев М. А., заведующий заготовительным отделом того же завода — Монаков П. Т., заместитель председателя Консервбюро — Позин Т. А. и Трофимов Ф. М., от обвинения которого обвинитель в процессе судебного следствия отказался.
Товарищи судьи! Всякий судебный процесс всегда имеет одну чрезвычайно большую трудность. Эта трудность, мне кажется, связана с тем, что для правильного разрешения каждого судебного дела обязательно точное, ясное и отчетливое представление о той эпохе, когда совершались преступления, составляющие предмет судебного рассмотрения. Трудность настоящего дела заключается в том, что наш процесс от времени совершения преступлений, вменяемых обвиняемым, отделен двумя годами — двумя годами нашей революции, каждый миг которой равен по своему значению целому десятилетию, каждый год которой составляет целую эпоху. За эти два года многое успело измениться. Жизнь не ждет, жизнь идет, и идет так быстро, и в беге своем меняет форму так своенравно, что два года, отделяющие момент судебного разбирательства по настоящему делу от момента совершения преступлений, кажутся даже вечностью… А это так усложняет вопрос, что трудность, о которой я говорил выше, может показаться непреодолимой.
В каждом судебном деле прежде всего нельзя упускать из виду этой особенности, нельзя упускать того, что можно назвать исторической перспективой судебного процесса. В забвении этого правила лежит для суда величайшая опасность.
В самом деле, если бы суд на одну минуту упустил из поля своего зрения значение именно этого момента, если бы суд, иначе говоря, стер историческую перспективу рассматриваемого им дела, то его приговор не имел бы, конечно, того значения, которое он должен иметь как судебный приговор, во-первых, и как приговор советского суда, творящего волю рабочего класса, во-вторых.
Историческая перспектива… Это обязывает нас и в оценке тех деяний, которые вменяются в вину каждому из подсудимых, оглянуться назад и вникнуть в ту объективную обстановку, на почве которой родились и возникли эти самые преступления. Это тем более важно и тем более кажется необходимым, что те преступления, которые мы здесь рассматривали в течение нескольких дней и в итоге рассмотрения которых мы призваны помочь суду вынести свое авторитетное решение, — эти преступления разделяются, мне кажется, на две основные категории: преступления собственно хозяйственного порядка, т. е. преступления, направленные против интересов советского хозяйства, преступления в чистом виде, если можно так выразиться, и преступления обычного уголовного характера.
Какова была та объективная обстановка, в которой жили и действовали подсудимые и творили то, за что они призваны сейчас отвечать перед советским судом?
Уже к концу 1921 года — к началу 1922 года правительством и партией был поставлен вопрос о тех новых началах, какие необходимо осуществить в нашем хозяйственном строительстве, дабы обеспечить наиболее успешное и плодотворное его развитие в интересах быстрой и решительной победы социалистической революции. Ведь победа революции, успех революции, благо революции — это та цель, та путеводная звезда, которая ни на один миг не гаснет в нашей жизни и светом которой мы обязаны освещать всякое общественное явление, всякое наше общественно-политическое, культурное или хозяйственное начинание.
Хозяйственное строительство наше с точки зрения именно интересов пролетарской революции требовало обеспечения дальнейшего развития тех успехов, которые, несмотря на все трудности предыдущей эпохи, были уже налицо, которые были добыты и закреплены трудами, усилиями, жертвами и кровью рабочего класса и крестьянства. На основе этой экономической политики, укрепившей ещё больше нерушимый союз рабочего класса и трудящегося крестьянства, наше хозяйство быстро стало залечивать свои раны, быстро подниматься в гору. И тут оказалось, что одной из лучших форм, одним из наиболее удачных способов воссоздания нашей промышленности, этой могучей базы дальнейшего развития пролетарского государства, является трестирование, т. е. создание ряда крупных объединений предприятий, обеспечивающих пролетарскому государству возможность решительно влиять на все народное хозяйство, добиваясь наиболее высоких хозяйственных результатов. Ведь трест в советских условиях — это не просто хозяйственная организация. Трест в наших условиях — это вовсе не обычный трест, какие мы видим в капиталистических государствах. Задачи трестированной промышленности у нас не просто хозяйственные задачи, и не только хозяйственные задачи. Наши тресты должны построить свою работу так, чтобы на базе их хозяйственных успехов закрепить и обеспечить дальнейшие победы нашей революции, одушевляющей рабочий класс и нашей страны и всех других стран и зовущей нас на новые и еще более великие подвиги. Это отчетливо объясняет громаднейшее политическое значение хозяйственных успехов наших экономических организаций и особенно таких, которые объединены в виде трестов.