Сама статья, продолжаясь, выясняет личный взгляд автора на то, что претив, банковских злоупотреблений употребление карательных средств не представляется спасительным средством. Таким средством может быть только более внимательный надзор за действиями правлений, тщательное посещение общих собраний, ревизия и гласность дела акционерных предприятий.
В этой части статьи находится одно место, которое оказалось возможным выкроить так, что и из него фраза вышла, как фраза клеветнического содержания, и в таком виде вошла в частную жалобу и в приговор суда. Вот это место в его полноте.
«Когда уголовные громы разразились над головами людей, виновных в том самом, что творится в С.-Петербургско-Тульском банке и в большинстве других акционерных компаний, мы стали на сторону присяжных (как известно, оправдавших обвиняемых по Саратовскому банку)».
Всякий беспристрастный и не лишенный здравого смысла читатель поймет в этой фразе стремление оправдать деятелей Саратовского банка. Наши обвинители сделали из фразы сокращение, отбросивши в начале слово «когда», и в конце, начиная со слов «и в большинстве». Фраза оказалась сразу обидной для С.-Петербургского банка. Мы отстраняем от себя эту выкройку из слов статьи: мы хотим отвечать только за истинное содержание и смысл статьи.
Статья 13 номера оканчивалась словами:
«К оценке деятельности С.-Петербургско-Тульского банка по существу мы возвратимся в следующих номерах».
Это было напечатано 13 января 1889 г.; 14 января появилась первая статья, относящаяся к такой оценке, а 18 была уже принесена жалоба на Нотовича.
Теперь, когда периодическая печать усилилась в числе своих органов, когда она, следуя требованиям времени, с лихорадочной поспешностью должна отвечать на запросы дня и отмечать современные явления, читатели привыкли относиться к напечатанному не с рабским доверием, а с критикой. Все понимают, что в спешной, ежедневной публицистической работе неизбежны промахи и ошибки и в фактах, и в мнениях, и в суждениях. Теперь, чтобы оклеветать сравнением, надо иметь малограмотных читателей, а таких статей о банках не читают.
Теперь я приступаю к разбору тех фактов, которые приведены в инкриминируемых статьях.
Я прежде всего обращусь к выдаче ссуд, явно несоответствовавших стоимости заложенных имуществ.
«Выдача таких ссуд сама по себе, – говорит Масловский в объяснении на апелляционную жалобу, – без корыстных целей, без подлогов и обманов, без стачек с залогодателями и прочее, составляет не уголовное преступление, а просто действие неосторожное, неблагоразумное» (заметьте – эта неосторожность и неблагоразумие касается не своего, а чужого, управляемого имущества).
«Преувеличенные оценки и ссуды, доставлявшие банку громадные убытки, имели место только до 1882 года, при прежнем составе правления банка».
«В деле не оказывается никаких доказательств того, чтобы и выдача этих преувеличенных ссуд при прежнем правлении сопровождалась какими-либо обстоятельствами уголовного характера, указанными в обвинительном акте по саратовско-симбирскому делу».
Вместе с тем в опровержении на статью газеты «Новости» настоящее правление банка сочло долгом заявить, что дело Тульского банка стояло в 1882 году накануне «ликвидации и сопряженного с нею полнейшего разорения акционеров». Достаточно сильно сказано!
Что же по поводу выдачи ссуд сказано в статьях «Новостей»?
«Ссуды выдавались широко, как выдавались они в обществе городского взаимного кредита и в Саратовском банке». Сравнение, таким образом, делается не с одним Саратовским банком. Выдача преувеличенных ссуд относится не к наличному составу правления, а к банку вообще.
Мало этого. Широкая выдача ссуд, по крайней мере, на первое время, даже оправдывается.
«Развитие операции в акционерном банке зависит от широты кредита, которая привлекает заемщиков, а широкие условия кредита влекут ошибочные выдачи, несостоятельность отдельных заемщиков и потери».