Главой контрразведывательного отдела оставался майор Анри. В марте 1896 г. он получил от мадам Бастиан очередную порцию депеш. Занятый семейными делами (майор торопился в отпуск), Анри совершил непоправимую ошибку — бегло просмотрев полученные материалы, он передал их своему заместителю капитану Лоту. Добыча включала и несколько мелких клочков грубоватой бумаги, на которой в Париже тогда печатались почтовотелеграфные бланки. Составленное из клочков письмо снова склеили. Оно было написано рукой одного из друзей Шварцкоппена, которому германский атташе нередко диктовал бумаги, способные скомпрометировать самого полковника, если бы они были написаны его рукой. Почерк этого друга был отлично известен французской разведке благодаря стараниям мадам Бастиан. Письмо гласило: «Париж, улица Биенфезанс, дом 27, майору Эстергази. Милостивый государь! Прежде всего я надеюсь получить от Вас более подробную информацию, чем недавно переданная Вами мне, по вопросу, о котором шла речь. Поэтому я прошу Вас сообщить мне ее письменно, чтобы у меня была возможность судить, смогу ли я впредь поддерживать связи с фирмой Р. К…Т». Аутентичность данного документа была засвидетельствована самим германским атташе в его посмертно опубликованных мемуарах.
Все эти материалы Лот передал Пикару, который, естественно, заинтересовался личностью Фердинанда Эстергази. Выяснилось, что этот выходец из Венгрии сам присвоил себе графский титул, служил во французском иностранном легионе, потом в других армейских частях, одно время был прикомандирован к Генеральному штабу. Эстергази, несомненно, работал на французскую разведку, выполняя и контрразведывательные функции — наблюдал за другими офицерами. Этот светский прожигатель жизни, бросивший жену и двоих детей, не брезговал ничем: он вымогал деньги у своих любовниц, случайных знакомых, мог то угрожать разоблачениями, то предлагать свои услуги барону Ротшильду, спекулировать на бирже, сотрудничать в реакционных изданиях, извлекать доходы из содержания фешенебельного публичного дома близ Гар-Лазар… Когда всего этого оказалось недостаточно, граф стал продавать военные секреты. Как рассказывает в своих воспоминаниях Шварцкоппен, проходимец состоял у него на службе с середины июля 1894 по октябрь 1897 г., получая ежемесячное жалованье в 2 тыс. марок. Конечно, этого последнего факта Пикар не мог знать, но он насторожился, когда его агент, немец из Берлина, сообщил, что французские военные секреты выдает какой-то офицер, последние 15 лет командовавший батальоном.
Данные слишком подходили к Эстергази. Это не могло не броситься в глаза Пикару, хотя ему было известно лишь немногое из второй, скрытой стороны жизни блестящего майора. В частности, до сведения Пикара дошло, что Эстергази обременен массой долгов. Но начальник Разведывательного управления не знал, что этот мот в то же время выступает и в роли кредитора. У него, как оказалось, давно уже занял 6 тыс. франков майор Анри, так и не удосужившийся вернуть такой немалый долг. Зато Анри поспешил уведомить своего великодушного друга о подозрениях Пикара. Эстергази, делая вид, что ему неизвестно о расследовании, начал поспешно заметать следы.
Пикар достал образцы почерка Эстергази. В августе 1896 г., ознакомившись с «делом Дрейфуса», подполковник был поражен полным отсутствием доказательств его виновности. Еще большим сюрпризом была схожесть почерка Эстергази с почерком автора «бордеро». Пикар показал письмо Эстергази (не называя его автора) Бертийону — эксперту, который так безапелляционно уверял в 1894 г. всех в виновности Дрейфуса.
Суд над Карлом I
Карл II
Сцены из истории «папистского заговора»
Фуке
Кольбер
