Старый Симон Петр понял эту доктрину. Паси моих овец. Я тоже усвоил это. Я понял, что если я буду питать овец, то и они будут питать меня. Конечно, я понимаю, что всегда найдется какой-нибудь козел среди овец, который будет бодать всех и вся. Не все овцы будут питать тебя. Но в каждом городе всегда будет кто-нибудь, кто будет любить эту Книгу. В каждой церкви будет тот, кто будет любить эту Книгу. Если вы будете питать их, то и они будут питать вас. Разве вы не замечали, в конце концов, что не много на свете тощих пастырей? Вы не обращали на это внимание? Вы видели проповедников, которые проповедуют на своем участке более 10-15 лет? Они не похожи на изголодавшихся дистрофиков. Они скорее напоминают откормленных кабанчиков. Эти парни ходят, похлопывая себя по брюшку, со словами: “Благословен Бог, брат. Унеси все эти пожертвования в копилку”.
Пасите овец и они будут пасти вас. Были такие христиане, которые пытались преследовать меня в суде. Такое случалось четыре или пять раз. Но в тоже самое время, находились и такие, которые сделали для меня книжный шкаф. Они даже несколько раз меняли покрышки на моей машине, потому что у меня не было на это времени. Пасите овец, и они будут пасти вас. Я знал христиан, которые пытались сжечь мой дом и желавших избить меня. Некоторые мечтали оторвать мне голову. Я знал также и тех, кто заботился о моей семье, тех, кто кормил мою семью два или три раза в неделю на протяжении десятка лет.
Раньше, когда со мной иногда не было ни жены, ни детей, когда я однажды зимой, возвращался домой, некому было встретить меня с машиной у аэропорта, поэтому я должен был взять такси. Я знал, что дома никого не будет, и там нечего будет есть. По дороге домой я остановил такси возле “жареных цыплят”, чтобы я мог купить что нибудь из еды и взять это домой. Я чувствовал себя несколько неуютно. Когда я вернулся домой и вошел на кухню, я увидел на столе пять прикрытых сверху тарелок, на которых были: кукуруза, поджаренный цыпленок, пирог с орехами, горошек и чай со льдом. Я некоторое время побродил по дому, и никого не нашел. Знаете, кто сделал мне такой подарок? Какой-то христианин, который помнил обо мне.
Однажды по почте я получил чек на триста долларов от одного парня, о котором я даже ни разу не слышал. Я открыл письмо и прочел: “Дорогой брат Ракман, здесь я стал спасенным, здесь я слушал вас, здесь я приобрел ваши касеты, слушая ваши кассеты, я укрепился в вере. Без ваших записей я бы запутался. Сейчас я учу Библию по радио. Я в нескольких местах являюсь пастором. Я просто хотел сказать вам “спасибо”. Три сотни долларов. Слава Богу. Знаете, что произошло? Я питал эту овцу, и она накормила меня.
Одна дама сказала однажды Гарольду Смитту из Порсмаунта, штат Анказас: “Вы должны, кажется, кормить овец, брат Смитт. Кормите овцу”. Он ответил: “Еще много лет назад я понял, что единственное, что можно сделать с мертвой овцой, это снять с нее шкуру”. Кто-то в его церкви сказал однажды: “Брат Смитт, почему бы вам не читать проповеди о любви? Всего немного любви, хорошо? Потому что всякий раз, когда я прихожу в эту церковь, я всегда слышу об аде. Вы так часто проповедуете об аде, что всякий раз, когда я вхожу в это здание, я слышу запах дыма. Не могли бы вы проповедовать о любви?” Он сказал: “Хорошо”. Итак, в следующее же воскресенье он читал проповедь “Возлюби Господа всем сердцем твоим и всею душою твоею”. В следующее воскресенье — “Возлюби ближнего твоего, как самого себя”. В третье воскресенье темой проповеди было: “Возлюби твою жену и оставь жену чужую”. В четвертое воскресенье он проповедовал на тему: “Не любите мира, ни того что в мире”. После чего тот же человек встретил его в дверях и сказал: “Лучше опять проповедуйте об аде”. Всегда найдется такая овца, которая не оценит той пищи, что вы ей даете, но чаще христиане эту пищу оценят.
Однажды один парень купил длиннохвостого попугая, тот прожил у него две недели и умер. Тот парень позвонил тогда продавцу и сказал: “Вы мне обещали что этот попугай может говорить и будет говорить”. Продавец спросил: “Он вообще ничего не сказал?” Владелец попугая ответил: “Да нет, за день перед смертью он сказал одно слово”. Продавец спросил: “Какое?” Тот человек ответил: “Еда! Еда! Еда!” Вот в чем беда многих Божиих людей: они голодают.
Однажды в Бай Минете, штат Алабама я читал проповеди маленькой миссии в бедном районе. Я проводил эти собрания на протяжении двух недель. Когда две недели прошли, ко мне подошли две хорошо одетые дамы и сказали: “Брат Ракман, эти две недели мы получали такую хорошую духовную пищу. Мы с радостью приходили сюда послушать ваши проповеди. У нас хороший пастор, но мы нуждаемся в пище духовной". Какая откровенность. Он сказал: “Ты любишь Меня? — Паси моих овец”.
5. Венец радости
"Ибо кто наша надежда, или радость, или венец радости? Не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его? Ибо вы - слава наша и радость” (1Фес. 2:19-20, KJV).
Что представляет собой наш венец? Наш венец — это люди. Когда? При втором пришествии Христа. Это венец того, кто завоевывает души для Христа. Почему это венец называется венцом радости? В Евангелии от Луки сказано: “Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии” (Лк. 15:7). Потому этот венец называется венцом радости, что когда грешник кается и становится спасенным, то всякий раз на небесах будет радость и ликование. Много ли вы радости вызвали на небесах в прошлом году? Вы завоевываете людей для Христа? Вы пытаетесь это делать? Я не призываю вас к “массовому завоеванию душ” или “массовой евангелизации”, но за вашу жизнь вы должны кого-нибудь привести ко Христу. Я благодарю Бога, что когда я вернусь домой, то я вернусь не с пустыми руками. Я привел не очень много душ ко Христу. Некоторые приводят ко Христу людей в год больше, чем я за пять лет. Может быть я слегка завидую иногда таким людям, как Джек Хайлс или Билли Грем. Я привел ко Христу за тридцать лет может быть всего четыре тысячи людей. Это не так много. Некоторые ребята заявляют, что они приводят ко Христу по тысяче в год. Необязательно многих, но кого-нибудь вы должны привести ко Христу.
Мое служение не характеризуется массовым завоеванием душ. Господь призвал меня, чтобы я был колючим шипом под седлом фундаментализма: вот мое призвание. Мое призвание состоит в том, чтобы раздражать фундаменталистов — этого хочет от меня Господь. Я не особенно хотел этого. Если бы я решал по своему, я бы предпочел проповедовать по телевизору, во время проповеди рисовать картины и таким образом завоевывать людей для Господа, но Господь не хочет, чтобы я так поступал. Он говорит: “Вернись к своей пишущей машинке. Сядь и пиши. Будь так язвителен и так целенаправлен, как только можешь. Будь так резок и груб, как только можешь, но только чтобы не попасть за решетку. Пиши парень”. Вы знаете, чего хочет Бог. Он хочет, чтобы все это было сказано, и, слава Богу, я это сказал, и, если захочет Бог, я буду говорить и дальше. Но я продолжаю и свидетельствовать людям, и пытаюсь привести их ко Христу. Я пытаюсь делать все, что в моих силах, чтобы донести Слово Божие до людей и привести к Господу стольких людей, сколько смогу. Я не хочу вернуться домой с пустыми руками. Только Бог знает жизни скольких людей я разрушил, будучи молодым. Я не знаю этого. Скажите, жизнь скольких людей может разрушить человек, будучи барабанщиком рок-группы, владельцем бара, диск-жокеем, армейским офицером? Сколько людей находились под моим влиянием, слушая меня и разговаривая со мной. Боже мой, какое влияние! Перед Великим Белым Престолом я увижу многих тех, чьи жизни я разрушил, когда им не было еще и двадцати пяти лет.
А вы, вы собираетесь возвращаться домой с пустыми руками? Кто-то скажет: “Знаете я не умею, я не могу…”, — в этом то все и дело. Люди постоянно лгут и оправдывают свое поведение. Я никогда не имел таланта “завоевателя душ”, но я это делал. Когда я стал спасенным, то первое время я пытался делать это все время, днем и ночью. Но у вас есть обязанности и они занимают время. Возникают другие дела, и вы уходите в них с головой. Ребята, я вам скажу вот что: “Все, что я делаю, все, чем я могу заниматься, я делаю для Бога. Я могу рисовать. Я рисую для Бога. Если бы я мог играть на трубе или выставлять себя в смешном виде ради Господа Иисуса Христа, я бы сделал это”. Мне безразлично, что думаете об этом вы или ваша бабушка. Все что я умею, хотя я умею и не многое, я делаю для Бога. Я часто говорил вам, что я умею проповедовать, рисовать, писать и учить. Вот то, что я умею. Вы скажете: “Это много”. Нет, это не много. Многие из вас могут ремонтировать моторы. Вы ремонтируете моторы во славу Господа? Многие дамы умеют готовить. Вы делаете это во славу Господа? “О, брат Ракман, это ведь пустяки”. Вот в чем беда многих людей. Проблема состоит в том, что Бог не имеет того, что имеете вы. Вы думаете, что то, что вы умеете готовить — это не талант, тогда почему мы говорим, что какой-то парень женился на женщине, которая не умеет готовить? Вы думаете, что умение ремонтировать моторы и электроаппаратуру — это не талант? Если вы так думаете, то вы не правы. Когда я рисую, то я сначала вижу всю картину целиком, прежде чем я нарисую какую-нибудь деталь. Я вижу всю картину целиком, прежде чем я начну ее рисовать. Вы скажете: “Как вы это делаете?” Скажу вам честно — не знаю. Это присуще этому миру, не так ли? Я могу рисовать, но делать другие вещи…? Когда ломается моя машина, я беспомощен, как женщина. Я считаю, что если машина не может ездить, то все, что можно с ней сделать — это продать ее. Это все, что я знаю о машинах. Я знаю также, что в машине может не быть бензина. Однажды в Андалузе, штат Алабама, моя машина сломалась. Я показал машину одному парню, которого звали Каратышка Батлер. Каратышка быстро осмотрел ее и сказал: “Я ее починю. Тут надо подправить кое-что в карбюраторе”. Я помню точно, что он сказал карбюратор или генератор, или еще что-то, но мне кажется, что он все-таки сказал о карбюраторе. Эти вещи я не различаю. Он полез туда, покопался в чем-то и сказал: “Там”. Я спросил: “Где?” Он сказал: “Там двадцать тысячных дюйма”. Я сказал: “Что двадцать тысячных дюйма?” Он сказал: “То, что я только что исправил”. Я сказал: “Но как ты можешь различить двадцать тысячных дюйма?” Он взял какой-то измерительный прибор и померил — двадцать тысячных дюйма. Хотел бы я посмотреть, как вы нарисуете на бумаге 1/64 дюйма… Я сказал: “Откуда вы узнали?” На что он мне ответил: “С опытом у вас появляется на это какое-то чутье”. Вы знаете, как это для меня выглядит? — Это чудо. Это для меня такое же чудо, как и пересечение Красного моря. Я таких вещей не понимаю.