– И мистер Лежава тоже страдает этой болезнью?
– Как никто другой. Оттого такой высокий вклад, чек на многих произвел впечатление.
– В таком случае, Артур Александрович, я вдвойне должен помочь вам и вашему гостю. Запишите адрес, где его можно отыскать: Рабочий городок, улица Радиальная, 12, двухэтажный особняк с глухими голубыми воротами, в нем некогда жил известный узбекский художник, не спутайте.
– Спасибо. Надеюсь, я не вам обязан столь злой шутке? – довольно жестко спросил Шубарин.
– Нет, не мне, Артур Александрович, а человеку, приезжавшему к вам в Мюнхен, это его адрес я продиктовал.
– Кто он? – прямо, без обиняков спросил банкир.
– Мы так и подумали, что вам не удалось выяснить, кто приезжал к вам в Мюнхен, иначе бы уже тряхнули его в первую очередь. Хотя мы знаем: он звонил вам, когда вы вернулись в Ташкент, и настаивал, чтобы вы включили в правление банка его людей, на что получил отказ. Вот и причина похищения американца. Его зовут Талиб Султанов, но мы, к сожалению, не располагаем данными, кто стоит за ним, на наш взгляд, он всего-навсего получил приказ.
– Спасибо еще раз, я поспешу, Гвидо человек нетерпеливый, горячий, не любит дурного обращения, не выкинул бы чего. И последнее: в нашем разговоре вы несколько раз сказали – мы. Значит, есть еще человек, которому я тоже обязан? Кто он, если не секрет?
– Полковник Джураев, начальник уголовного розыска республики.
– Серьезный мужик, я его хорошо знаю, у нас некогда был общий друг. Поблагодарите его…
Разговор неожиданно оборвался, Японец, наверное, срочно созывал к себе свою рать.
– Мы должны появиться там раньше Шубарина и незаметно занять позиции, чтобы в крайнем случае вмешаться в события и освободить американца. – И прокурор с полковником поспешили вниз к машинам, где их дожидалась группа захвата.
Не успели парни из уголовного розыска, одетые в гражданское, незаметно рассредоточиться вокруг внушительного особняка, утопающего в зелени, и получить последние наставления полковника, как на Радиальной, возле дома номер 12, притормозил темно-синий автомобиль-фургон с затененными окнами японской фирмы «Тойота», каких в Ташкенте за последние два года появилось множество и они уже не бросались в глаза, особенно в этой части города, где жили люди состоятельные, с размахом. Улица Радиальная, крученая-верченая, сплошь перерезанная проездами, переулками, тупиками, создавала максимум удобств и для группы захвата, и для людей Японца. Въезд в усадьбу плохо проглядывался с улицы, ибо ворота располагались в глубине, отгороженные от проезжей части плотным, тщательно подстриженным кустарником, поверху еще затененного густым виноградником и вьющейся чайной розой. При прежнем хозяине, славившемся неоглядным гостеприимством, дом часто осаждали гости и не было высоких глухих ворот.
Бесшумная «Тойота», вынырнувшая на Радиальную из самого ближайшего тупика, юркнула в тень виноградника у голубых ворот. Пневматические дверцы автомобиля мгновенно отодвинулись, и восемь парней, бросившихся к забору, молниеносно проделали какое-то гимнастическое упражнение типа «пирамида», и четверо оказались по ту сторону крепости. И тут же, скрипнув, отворилась кованая дверь. Последним из машины вышел Шубарин, в том же вечернем костюме, что и вчера, только наблюдательный человек мог заметить другой жилет, с небольшим вырезом у горла, но высокий ворот рубашки с булавкой, прижимавшей шелковый галстук, словно предполагал такой жилет, из кевлара. Пока Шубарин поднимался по крутой лестнице на второй этаж, трое мужчин, находившихся в доме, уже стояли в углу комнаты лицом к стене, закинув руки за голову, и дюжие парни следили за каждым их движением.
Шубарин, войдя в зал, развернул лицом к себе одного, второго, но, судя по его бесстрастному взгляду, они его не интересовали. Тут выдержка слегка изменила банкиру, и он торопливее, чем обычно, шагнул к третьему, одетому в спортивный костюм, видимо, хозяину дома. Шубарин рывком развернул его к себе и легко узнал человека с холеными усиками и постоянно срывающимися в бег глазами. Задержанный невольно поправил волосы, и Японец увидел знакомый перстень – «болванку» с бриллиантами, плохо выведенную татуировку у запястья – несомненно, это был тот самый гонец, посещавший его в Мюнхене. Несколько секунд они молча глядели друг на друга. Шубарин неожиданно выхватил пистолет из рук находившегося при нем Коста и, резко ткнув им в висок Талиба, тихо сказал:
– Считаю до трех. Где мой гость?
Талиб, не раз бывавший в таких переделках, каким-то невероятным воровским чутьем уловил, что выстрела сегодня не будет, но, видя, что упираться бесполезно, сказал:
– Гвидо в том угловом доме для приема играет с охранниками в нарды, думаю, у него нет к нам претензий, мы его принимали как высокого гостя…
Люди, стоявшие внизу и слышавшие разговор из окна, кинулись к одноэтажному домику, типичному в узбекских строениях, и через минуту кто-то крикнул:
– Шеф, все в порядке, Гвидо жив и даже в настроении…
Шубарин, забыв про Талиба, кинулся к окну и, увидев Лежаву, молча в приветствии, поднял сжатый кулак. Шагнув к крутой лестнице, по которой Джураев некогда спустил адвоката Горского, он на секунду остановился и, обернувшись, сказал Талибу:
– Сегодня у меня праздник, гости, и мне не до тебя. Разговор с тобой еще впереди.
Джураев и Камалов находились в машине прокурора и из своего укрытия видели в бинокли, лишь как на Радиальную вынырнула синяя «Тойота» и тут же пропала у голубых ворот. Ровно через семь минут «Тойота» так же быстро и бесшумно отъехала от дома. Ни шума, ни криков, ни беготни, суеты…
– Ловко работают! – невольно вырвалось у полковника.
– Хорошо, что обошлось без выстрелов, а иначе бы не избежать внимания прессы, а это не нужно ни Шубарину, ни нам, ни тем более Талибу. Представляю, как он сейчас рвет и мечет… – и Камалов, хлопнув Нортухту по плечу, добавил: – Обошлись без нас, давай гони в прокуратуру, дел невпроворот. Сенатор вернулся…
Как только они выпутались из лабиринтов Рабочего городка на широкую дорогу, так сразу наткнулись на «Мазерати», в которую из «Тойоты» пересаживались Шубарин с мистером Лежава. Деваться было некуда, и «Волга», прибавив скорость, пронеслась мимо в сторону центра города. Но мощно взявшая с места «Мазерати» легко догнала «Волгу» и подала сигнал остановиться. Делать вид, что не заметили, было глупо. Камалов попросил прижаться к обочине и вышел на тротуар. «Мазерати» встала чуть сзади, и из нее тотчас вышел Шубарин и направился к прокурору. Камалов впервые видел Артура Александровича, он производил сильное впечатление: высокий, стройный, с открытым лицом; глаза, глубокие, ясные, говорили об уравновешенности характера, сдержанности, воле. Он подошел, без восточной подобострастности, с достоинством, первым протянул руку и, поздоровавшись, сказал:
– Рад знакомству с вами, Хуршид Азизович, в такой важный для меня день. Благодарю вас и за то, что вы подстраховали меня с полковником. Спасибо, что предоставили мне возможность самому освободить гостя. Сейчас я не стану гадать, почему вы с Джураевым выручили меня, сегодня для меня это не главное – важно, что мой друг, поверивший в меня, в мое дело, – свободен. Нынче у меня праздник. Не любопытствую ни о чем, даже о том, откуда вы знаете, что этот мерзавец отыскал меня в Мюнхене. Догадываюсь, что если не вы, то полковник Джураев знает, что утром я обещал за сведения о Гвидо полмиллиона. Но то, что помощь пришла от вас, от прокурора и угрозыска, для меня большая неожиданность, и деньгами тут не отделаться. Но я привык в жизни за все платить. Это, если хотите, мое жизненное кредо. И я ваш должник, прокурор. В трудные для вас дни вы с Джураевым можете на меня рассчитывать.
– Спасибо, Артур Александрович. Конечно, помощь от нас выглядит для вас несколько странно, но это наш долг – помочь попавшему в беду. Мы не менее вас рады, что вызволили вашего друга, передайте ему от нас наилучшие пожелания, он наверняка догадался уже, с кем вы беседуете…
– Передам, прокурор, обязательно, он человек догадливый… – И Шубарин поспешил к своей роскошной машине. «Мазерати», обогнав их «Волгу», исчезла вдали.
Сухроб Ахмедович Акрамходжаев, бывший заведующий отделом административных органов ЦК партии республики, имевший в узком кругу еще и кличку Сенатор, вернулся из заключения в «Матросской Тишине» накануне презентации по случаю открытия банка «Шарк» и был весьма рад, что сразу попал в поле зрения журналистов и телерепортеров. Как человек суеверный и верящий в свою счастливую звезду, он посчитал это удачной приметой, особым знаком судьбы. Да и как не считать себя везучим, если выскользнул из рук Камалова, избежал «высшей меры». Удача удачей, счастье счастьем, а выходило, что карьеру придется вновь начинать чуть ли не с нуля.