– Не важно, – вслух ответила Джулия. – Но х'вани меня больше не волнуют – во всяком случае не сейчас.
Она мысленно улыбнулась: в конце концов, это было недалеко от истины. Ей показалось, что она поняла, в чем заключается ее шанс. Эгид заметно ослабил свою хватку. Через минуту-другую она освободится, убежит в лес и найдет укрытие, откуда можно будет взять его на прицел дуннарского оружия. А потом… что ж, может быть, ей и не понадобится убивать его. Одной угрозы будет достаточно. Если ей повезет, она даже доберется до города, прежде чем Джейр устанет ждать и попытается выйти в космос. До сумерек оставалось еще несколько часов.
Эгид смерил ее странным взглядом.
– Ты лжешь, – сказал он. – Но может быть… ты ведь знаешь легенду, не так ли? В ней есть доля истины?
– Ты имеешь в виду, что Древние дают человеку дурной совет, если не одобряют его намерений? Не знаю… – Джулия выдержала его взгляд со спокойной решимостью. – А ты сам веришь этому?
В голубых глазах Эгида заплясали веселые огоньки, как будто он был готов рассмеяться.
– Нет, не верю. Что бы они тебе ли сказали, теперь я знаю, как победить в войне с империей.
– В таком случае, они солгали одному из нас, – холодно ответила Джулия. – Потому что я тоже кое-что знаю.
Эгид откинул голову и от души рассмеялся. Уверенный, торжествующий звук его смеха звенел в лесу, заглушив пение лягушек. Он уже почти не удерживал ее. Джулия быстро окинула взглядом местность в поисках ближайшего укрытия, стиснула зубы и рванулась в сторону. В следующее мгновение она поняла, что поспешила. Липкий, тошнотворный ужас охватил ее, когда Эгид молниеносно выбросил длинную руку и вцепился ей в плечо жесткими пальцами.
Инерция ее движения развернула их обоих, и Джулии на долю секунды показалось, что она еще успеет убежать. Но затем он крепко обхватил ее за плечи и притянул к себе с такой силой, что Джулию едва не расплющило о твердую броню на его груди. На этот раз в его объятиях не было и намека на нежность.
– Значит, ты получила неверный совет, – поучительным тоном произнес Эгид, как если бы ничего не случилось. Лишь его учащенное дыхание говорило о недавней схватке. – Древние обрекли вас на поражение.
– Почему ты так уверен в этом? – напряженно спросила Джулия.
Встретившись с нею взглядом, Эгид помрачнел. Он не был уверен. Никто из них не мог быть окончательно уверен, пока не наступит развязка последней кровавой битвы. На какое-то время в лесу наступила тишина. Листья тихо шелестели под моросящим дождем, издалека снова послышалось мелодичное кваканье лягушек, перемежавшееся со вздохами ветра. В воздухе ощущалось какое-то волшебство. Возможно, исчезнувший замок по-прежнему вздымал свои невидимые стены совсем рядом и боги наблюдали за ними с бесстрастным терпением, ожидая, когда неудачливый проситель сделает первый шаг к своей гибели.
Внезапно каждый из них ощутил благодарность за живое человеческое тепло. На мгновение они перестали быть смертельными врагами, и что-то в их объятии неуловимо изменилось, вернув полузабытое ощущение близости, испытанное на Сайрилле. Оба помнили, что лишь один мог покинуть этот лес живым, но сейчас их затопили другие воспоминания, вычеркнувшие и лес, и дождь, и даже невидимое присутствие Древних.
Некоторое время оба молчали. Они смотрели друг на друга, вспоминая прошлое. Объятия Эгида не были удушающими, и Джулия не пыталась вырваться.
– Джулия, – тихо сказал он. – Ты помнишь нас на Сайрилле?
Она молча покачала головой; ей не хотелось разрушать это настроение словами. Слова могли заставить их забыть о чувствах и возродить прежнюю ненависть друг к другу. Но Эгид, казалось, не замечал этого.
– Я знал, кто ты такая, – продолжал он. – И я собирался убить тебя. Ты догадалась?
Она кивнула, внимательно следя за его лицом.
– Но больше никто не знал, даже Джейр. Никто не знает об этом, кроме нас с тобой.
Джулия смотрела на него. Она понимала, что Эгид говорит правду, но, если она примет эту правду, ей придется изменить свое мнение о многих идеях и принципах, усвоенных с раннего детства. Так много заключалось в его простых словах – но сейчас у нее не было времени для размышлений. Эгид собирался поцеловать ее…
Это был долгий поцелуй – первый после Сайрилла и, возможно, последний. Пока он длился, Джулия утратила всякое представление о реальности. Она совершенно расслабилась; пропал даже подсознательный страх, внушавший недоверие к его словам и поступкам.
Серьезное лицо Эгида, обращенное к ней, выражало необычную нежность и смирение. Внезапно Джулия поняла, в какую ловушку она попала. Эгид решил сдаться, причем бесповоротно. Начиная с этого момента она знала, что может склонить его к любой цели по своему выбору, даже к компромиссу с Лайоне. Даже к миру между воюющими расами, если бы она захотела этого.
Страх с новой силой охватил Джулию. Неуправляемые эмоции, владевшие ею, были опасным наркотиком, гораздо сильнее вина – самая страшная вещь, которая может случиться с амазонкой. Если она откроется ему, то тоже окажется в его власти, а больше всего Джулию страшила собственная капитуляция. Эмоции искажали восприятие реальности, притупляли остроту мысли, растворяли в себе все ценности, составлявшие основу ее жизни. Все становилось таким же насквозь фальшивым, как иллюзии на Сайрилле; фальшивым, непреодолимо притягательным и смертельно опасным.
Нет, она не уступит! Возможно, позже, когда он окажется в ее руках… Сейчас Эгид был слаб, как никогда, но эта слабость не продлится долго. Джулия приняла решение и украдкой взглянула на него.
Он обнимал ее, как любовник, с нескрываемым нетерпением ожидая ответной ласки. Должно быть, Древние имели в виду именно этот момент. Нанести удар в минуту его слабости… сейчас же!
Джулия резко опустила голову и с силой ударила его в подбородок гребнем своего шлема. Одновременно с этим она отпрыгнула назад и развернулась, готовая броситься в укрытие за ближайшими деревьями.
Эгид упал на четвереньки, но тут же ловко, по-кошачьи извернулся и выбросил вперед правую ногу. Джулия слишком поздно осознала его намерение. Бессильная ярость бушевала в ней за ту долю секунды, пока она пыталась избежать удара. Она не может позволить ему снова завладеть собой! Но инерция движения несла ее вперед. Она споткнулась о подставленную ногу Эгида и полетела ничком в густые заросли кустарника.
Сильные руки подняли Джулию за шиворот, прежде чем она успела пошевелиться. Она мельком увидела голубые глаза Эгида, сверкающие от гнева, а затем – огромный кулак, несущийся к ее лицу.
Вселенная взорвалась в ее мозгу миллионами крошечных звезд, и наступила темнота.
Когда сознание вернулось к ней, Джулия обнаружила, что лежит на мягкой голубой траве. Внизу лениво плескались волны, набегавшие на песчаный пляж. Ее разум был так же чист, как разум Адама, впервые проснувшегося в райском саду. Прошло некоторое время, прежде чем ей удалось вспомнить, кто она такая.
Джулия с трудом села и поняла, что ее руки связаны за спиной. На нее нахлынули воспоминания – Эгид, священный лес… Вспышка боли в ноющем подбородке окончательно вернула ее к действительности. Сколько прошло времени? Куда она попала? Должно быть, Эгид оставил ее здесь надежно связанной, а сам отправился по делам. Неужели Древние действительно поделились с ним своими знаниями и могуществом? Даже мысль об этом причиняла боль. Разум Джулии полнился вопросами, на которые у нее не было ответа. Она в замешательстве огляделась по сторонам.
Она сидела на пологом голубом склоне. Впереди, до самого горизонта, терявшегося в мглистой дымке, расстилалось спокойное море. Оглянувшись, она обнаружила высокую стену, сложенную из цветных каменных блоков, с литыми чугунными воротами.