– Видишь? – спросил Эгид. – Вот и завтрашний день наступил.
Джулия снисходительно улыбнулась ему, наблюдая, как утро быстро движется по планете. Эгид не пытался остановить его продвижение, и тени внизу быстро удлинились, когда день снова начал клониться к вечеру. Сказочный закат расцветил все вокруг золотом и багрянцем; небо стало зеленым, потом фиолетовым и опять бархатно-черным. Циклы повторялись все быстрее и быстрее – вечер, ночь, рассвет, день, снова вечер.
Когда внизу промелькнула целая неделя, Эгид обратился к своему диску, и ход времени замедлился до нормального. Он улыбнулся Джулии.
– Теперь мы знакомы уже десять дней. Тебе не кажется, что ты немного лучше знаешь меня?
– Я старела слишком быстро, чтобы заметить это. – Она тоже улыбнулась. – Как забавно быть богом!
Джулия приподнялась на локте и выглянула через край облака.
– Пусть там будут города, – сказала она и небрежно махнула рукой, вдоль которой как будто заструилась ярко-голубая вода, разбившись пеной радужных пузырьков вокруг запястья.
– Уже есть. – Эгид щелкнул пальцами, и над горизонтом замигали огоньки. – Устроим вечер и посмотрим, как они светятся?
Джулия кивнула. Свет вокруг них снова потускнел. Протянув руку, окутанную голубым сиянием, она смотрела, как отражения дробятся на гладкой поверхности ее рукава.
Вчера они плавали под парусом в ветреную погоду, а утром Эгид послал к Джулии модистку, окрыленный новой идеей. Поэтому сегодня она носила платье изменчивого сине-зеленого цвета, текучее, как морская вода, и разбивавшееся у ее ног брызгами кружевной пены.
В последние три дня они проводили вместе почти все время. Джулия почти забыла об инциденте, испугавшем ее в конце первой встречи. Ничего подобного больше не происходило. За ее спиной – возможно, но эти три дня были безоблачными, полными смеха, легкомысленных бесед и разнообразных развлечений, доступных только на Сайрилле. У них по-прежнему не было имен друг для друга, но взаимное напряжение давно покинуло их. Джулия позволила своему недоверию отступить, и лишь какое-нибудь случайное слово ненадолго пробуждало прежние подозрения.
Так случилось и теперь. В любом другом месте и в любое другое время Джулия была бы не на шутку разгневана, но сейчас в ее голосе слышалось лишь легкое недовольство.
– У тебя декадентский склад ума, – сказала она. – Это отражается даже в твоей одежде.
Эгид с благодушным видом принялся рассматривать свой костюм, самой заметной частью которого была накидка из ярко-желтых волос, рассыпавшихся по плечам. Крепкое, мускулистое тело обтягивал влажно поблескивающий голубой комбинезон под цвет его глаз.
– О, я еще не пробовал массу вещей, – заверил он. – Огонь, дождь… Кстати, как тебе понравится гроза над нашими городами?
Джулия пожала плечами и посмотрела вниз, приподнявшись на локте.
– Не сейчас. Посмотри, как они прекрасны!
Внизу угасал багряный закат, и города загадочно мерцали огромными скоплениями огней, разбросанными по всему лику вечерней планеты.
– Посмотри вверх, – пробормотал Эгид. Его голос звучал приглушенно в искусственных сумерках. – Интересно, есть ли где-нибудь в Галактике такие звезды?
Звезды были огромными сияющими розетками, отливавшими красным, желтым и белым, прихотливо разбросанными на черном бархате ночи. Когда они улеглись на облаке и стали смотреть, сверху донеслись отдаленные звуки какой-то неземной мелодии.
Мелодия напомнила Джулии о музыке на озере и о незабываемом очаровании их танца. В следующее мгновение она поняла, что должна сесть и что-то сказать, чтобы разрушить крепнущие чары. Она не доверяла этим чарам. До сих пор она была достаточно осторожна и не позволяла себе с головой окунаться в новые ошеломительные мгновения, подобные первому. Даже мысль об объятиях Эгида была пугающей – вне всякой логики.
Мелодия медленно опускалась к ним неосязаемыми кружевами неги и томления. Звезды сверкали в темноте, как огненные розы. Они плыли в пространстве, убаюкиваемые самым первым и наиболее памятным из всех движений – мягким покачиванием колыбели. Облако несло их над безмолвным миром, и звезды изливали на них свое очарование. Теперь было уже слишком поздно что-либо говорить.
Знакомая магия, лишающая мысли и растворяющая в себе, опустилась на облако, медленно парящее среди звезд. Реальность стремительно исчезала. Джулия услышала глубокий вздох своего спутника, а затем звезды померкли, закрытые силуэтом его головы и широких плеч, склонившихся над нею. Но что-то в их напряженных очертаниях развеяло нежную истому, владевшую ею. Охваченная ужасом, Джулия резко выпрямилась. Лицо Эгида скрывалось во тьме, но когда его руки потянулись к ней, все тщательно скрытые страхи вновь нахлынули на нее.
Прежде чем Джулия успела пошевелиться, он бросился на нее. Его сила была ошеломительной. Он без труда сдерживал ее сопротивление одной рукой, и она почувствовала, как мозолистая ладонь другой руки мягко легла ей на горло. В одно безрассудное мгновение, вне мыслей и чувств, Джулия постигла его намерение. Мысленно она уже чувствовала, как эта рука с чудовищной нежностью усиливает свою хватку и ночь плывет красными разводами в ее угасающем сознании. Если это убийство, она должна помешать ему! Ее тело знало способ. Она поступала чисто инстинктивно, забыв о логике. С тихим вздохом она расслабилась в его объятиях и закрыла глаза. Ощутив, как его хватка на мгновение ослабла, она высвободила одну руку и обвила его шею.
То, что случилось потом, могло бы поразить их обоих, если бы в этот момент они были способны удивляться. Но их разум бездействовал. Как и во время танца, все противоречивые мысли исчезли без предупреждения и события управлялись лишь реакциями плоти. Джулия ощутила, как смутное предупреждение зашевелилось глубоко в ее сознании, под покровом грубого физического удовольствия от его поцелуев. Но сейчас она не хотела – нет, не могла думать об этом. Возможно, позднее она вспомнит… но не сейчас.
Звезды заметно потускнели, когда зрение вернулось к ней. Ее покрывала какая-то теплая мягкая ткань – плащ Эгида из колышущихся желтых волос. Ее голова покоилась на облачной подушке, в воздухе чувствовалась предрассветная свежесть, хотя ни один луч еще не пробивался из-за горизонта. Она видела темный силуэт своего спутника на фоне звезд: он сидел рядом, опершись подбородком на кулак и глядя вниз.
Джулия взбила облачную массу за спиной и облокотилась на нее, наблюдая за ним. В ее сознании кружились бессвязные обрывки мыслей. Наконец его голова повернулась к ней. Его лицо было смутным пятном в полумраке, освещенном лишь гаснущими звездами. Они долго смотрели друг на друга в молчании.
Джулия проснулась в сумраке своей спальни и несколько секунд лежала неподвижно, разгоняя туман снов. Затем она пошевелилась и села в постели одним резким движением. Это был не сон!
– Свет! – произнесла она, шаря перед собой в темноте обеими руками, словно могла раздвинуть ее, как занавес. Кто-то, ожидавший за приемной панелью спальни, должно быть, услышал ее, поскольку темнота неожиданно рассеялась и комната озарилась розовым утренним сиянием.
Элия стояла в дверях; маленький ллар с безмятежным видом восседал на ее плече. На ее морщинистом лице не отражалось никаких эмоций, но в том, как она склонилась над своей хозяйкой, чувствовалась сдержанная нежность и озабоченность.
– Я долго спала? – спросила Джулия.
Элия кивнула. Ллар протянул свои гибкие лапки и запустил их в темные волосы принцессы, с невероятной ловкостью и быстротой заплетая их между маленькими пальчиками, напоминавшими отростки морского анемона. Джулия погладила маленького зверька. Тот щелкнул острыми как бритва зубами и грациозным движением спрыгнул на пол.
– Мне кто-нибудь звонил?
– Еще нет, принцесса. – Суровый взгляд Элии начинал тревожить ее.
– Выйди, – приказала Джулия и села, обхватив руками колени и нахмурившись. В зеркалах спального алькова она могла видеть свое отражение: жесткое, застывшее лицо, похожее на восковой слепок. По ее спине пробежал холодок.