Отец стал приучать их с измальства к торговле, а когда они вошли в года и Афанасию пошел двадцать первый, а Федосею девятнадцатый год, стал поручать им действовать самостоятельно. Старший пристрастился к делу отца, а младший пожелал заняться другой торговлей, и отец открыл ему лавку с красным товаром.
По смерти отца братья разделили отцовский капитал по-божески, и каждый занялся своим делом, сохранив друг к другу братскую привязанность, очень нередкую в ту далекую от нас эпоху, эпоху патриархального семейного быта.
Время последних дней, видимо, еще было далеко, и брат не восставал на брата и не таскал его по судам.
Такова несложная история рода братьев Горбачевых, — «крамольников», как назвал их Григорий Лукьянович.
Добавим, что Федосей Афанасьевич женился еще при жизни своего отца на красивой новгородской купеческой дочке Наталье Кузьминичне Роговой, и Бог благословил его большим потомством: пять дочерей и четыре сына мал мала меньше, почти все погодки, составляли семью Федосея Афанасьевича.
Вскоре после смерти отца он со всей этой семьей перебрался на жительство в Александровскую слободу, оставив свою новгородскую лавку под зорким глазом своего старшего брата, так расширившего по своей части торговые обороты, что имя его гремело на всех иноземных рынках, а в Новгороде он стал «излюбленным гражданином».
Афанасий Афанасьевич остался холостым, несмотря на то, что ему уже стукнуло сорок.
Отец не неволил сына в юности к женитьбе, не желая отвлекать от дела, а в зрелом возрасте, видимо, он не сыскал себе по душе девушку, несмотря на то, что много новгородских маменек и дочек мечтали о таком завидном женихе и множество свах новгородских обивало пороги дома Афанасия Афанасьевича.
Да все приходили, видимо, невпопад «сороки долгохвостые», строгий хозяин им от ворот поворот честью делал.
Отстали длиннохвостые, но начали о нем сплетни пущать, как о женихе, по городу.
— Обасурманился он, матушка, совсем, — болтали они в купеческих домах, — в немецкой земле, бают, трех жен держит и все разномастные, к ним все за море и шастает.
Афанасий Афанасьевич действительно по своим торговым делам не раз ездил в иностранные земли.
Уверились и маменьки, и дочки в «басурманстве» Афанасия Афанасьевича, да и как не увериться, когда мужчина, в самой поре, новгородских красавиц белоснежных да пышных как чумы бегает.
На отцов, впрочем, пущенные свахами сплетни не действовали, они по-прежнему продолжали уважать Горбачева за честность, опытность, богатство и поддержку кредитом, всегда находимым ими у Афанасия Афанасьевича. Породниться с ним, конечно, никто бы из них не отказался, но из-за баб ссориться с всегда нужным человеком им было далеко не с руки.
— Не охоч он до баб, человек степенный, силком не окрутишь, а что про него бабы галдят, так их только послушай, и не такую сплетут околесицу, долгогривые; известно, у бабы волос долог, а ум с полвершка.
Так решили вопрос о женитьбе Афанасия Афанасьевича заинтересованные также в этом вопросе купцы новгородские.
— Бобылем умрет, племянникам на радость… Эдакое золотое дело, да уйму деньжищ оставит.
— Говорят, и любит же он брата Федосея, может, для племянников и не законится… — рассуждали купцы, сидя за шашками у притворов своих лавок.
Но Афанасию Афанасьевичу не суждено было умереть бобылем. Он женился, но женился при таких обстоятельствах, что эта женитьба не только не примирила его с новгородскими представителями прекрасного пола, но, напротив, озлобила их до крайности. По крайней мере несколько месяцев жены и дочери новгородских купцов только и толковали о женитьбе Горбачева на подкидыше.
Он действительно женился на подкидыше.
Дело произошло следующим образом.
В 1543 году в Новгороде стояла лютая зима. Однажды Афанасий Афанасьевич, которому шел уже сороковой год, возвращаясь из своего лабаза под вечер домой, увидал сидевшую на пороге крыльца его дома совершенно закоченевшую от холода худенькую девочку лет одиннадцати, одетую в невозможные цветные лохмотья. По смуглому лицу и черным как смоль волосам безошибочно можно было сказать, что девочка — цыганка, отбившаяся от табора и заблудившаяся в городе.
При приближении к ней Горбачева девочка не шелохнулась.
— Что ты тут делаешь и как сюда попала? — задал он ей вопрос, который остался без ответа.
Он повторил его громче.
Девочка молчала.
Он тронул ее рукою за плечо. Она слабо покачнулась в сторону. Видимо, она спала тем страшным сном замерзающего человека, от которого обыкновенно не просыпаются.