Я всё не мог отделаться от этого назойливого чувства. Теперь оно стало куда сильнее и отчетливее. Еще и Алисана добавляла, настойчиво подталкивая немедленно убедиться, он это или не он. И она права — для начала я должен в этом убедиться.
— Ты ведь не хладный? – спросил я, сканируя парня на наличие силы. Как я и предполагал — он ракта.
– Конечно же, нет, — усмехнулся Арни, стянул шапку, показывая темно-русые, почти рыжие волосы. — Моя мать нашла меня в океане. Что-то произошло с тем кораблем, на котором я плыл. Наверное, наткнулся на льдину, а может попал в шторм. Теперь не узнать. Никто с того корабля не выжил, кроме меня.
— А родителей или родственников своих найти не хотел? – я внимательно изучал его черты лица, находя все больше и больше сходства с Халами.
– Мой дом здесь, – пожал он плечами, — а там, на большой земле, что меня ждёт? Да и родители....Если они выжили, если б я им был нужен, разве они меня сами бы не нашли? Никому я там, значит, не нужен, – махнул он рукой, нахмурясь.
Какое-то время мы шли молча, пока Арни вдруг не начал рассказывать о пещерах:
— Пещера эта еще богов помнит. Сколько ей лет, никто уже не знает, — сказал он. -- Многие приезжие почему-то думают, что хладный народ сам ее создал. Нет. Когда-то она была подземельем дворца богов. Тогда эта земля ещё не была ледяной пустыней.
– Большая здесь территория? – спросил я.
Арни кивнул, таинственно улыбнулся:
– Очень большая. Некоторыми ходами давным-давно не пользовались, некоторые остались под завалами, а есть еще и потайные. Один я даже как-то нашёл, – с гордостью сказал он, но потом смущённо добавил: – Правда, это был старый склад с трухлявой древесиной.
Туннель впереди раздвоился, мы остановились:
– Там у нас теплицы и фермы, – показал Арни на первый туннель, перевел руку на второй: – а там жилой отсек. Куда пойдём?
– В жилой, – ответил я. Фермы и теплицы меня не интересовали, впрочем, как и жилой отсек.Меня интересовал только Арни.
Арни улыбнулся, и мне показалось, что улыбка у него в точь, как у Симара. Я отогнал эти мысли. Наверное, я просто уже начал накручивать себя. А может, просто отрицал очевидное.
– Здесь система отопления, – рассказывал Арни, указывая на трубы вдоль стен, которые очень органично и почти незаметно покоились внутри выдолбленных в камне каналов-выемок, – подогревает все печь, она работает на эктава-шакти там, внизу.
Про печь эктава-шакти я бы с любопытством послушал, но не сейчас.
– Ты помнишь своё детство? – спросил я, оборвав Арни на полуслове.
– Нет, – смутился он. – Когда меня нашли, я ещё и не разговаривал.
– А при тебе что-нибудь было? Например, такое? – я достал из-за ворота медальон с орлом.
Парень вытаращился на медальон, удивления в его глазах становилось всё больше и больше.
– Твой медальон... Откуда ты знаешь? Ты...
Арни закачал головой, начал пятиться, тереть лоб, обмахиваться шапкой.
– Мой медальон выглядит почти так же, – наконец сказал он, подняв на меня глаза. – Ты объяснишь, что происходит? Мы родственники?
Алисана внутри меня взвилась. Ее эмоции, казалось, заполонили все и внутри и снаружи.
Парень продолжал что-то говорить, а меня трясло и шатало, я не слышал и не видел – меня разрывал дух отчаявшейся матери, считавшей, что ее сын мертв.
– Прости, ты мешаешь, – кажется, я сказал это вслух. Я отключил Алисану, хоть она и сопротивлялась изо всех сил. А когда я ее заблокировал, я снял медальон.
– Азиз, что с тобой? – Арни смотрел на меня перепугано. – Ты в порядке?
– Я? Да, все хорошо. А где, говоришь, твой медальон?
– Он у матери, – развел руками Арни. – Она говорила, что он очень опасен для окружающих и лучше держать его в надёжном месте.
– У матери, говоришь? – зло спросил я, развернулся и стремительно зашагал на выход. Пора поговорить с это жрицей Элайни.
– Подожди! Ты объяснишь?! – Арни семенил следом. – Что это значит? То, что у нас похожие медальоны? Мы родственники?
– Мы? – я остановился, с сожалением посмотрел на него. – Нет, мы не просто родственники. Мы, возможно, куда больше, чем родственники.
– Это как? – Арни растерянно открыл рот.
Я сжал в кармане медальон, борясь с желанием отдать дух его настоящей матери парню. Но так и не решился.
– В другой раз – отчеканил я. – Сейчас у меня появилось неотложное дело.
Я оставил его, чувствуя, как он провожает взглядом, полным беспомощной растерянности. Так паршиво я давно себя не чувствовал. Какого черта хладные оставили его здесь, а не вернули родным на материк? У него ведь был медальон, и они знали, что он аристократ.