Распрямилась, расправилась, потянувшись всем телом, словно кошка. Холодный ветер касался кожи, поднимая по всему телу волну мелких мурашек. Потом без раздумий решительно бросилась в воду, пока вкрай не озябла. Она мылась торопливо, так быстро, насколько только была способна. Терла неистово тело намыленной тряпкой, дрожала и стучала зубами. Окунувшись с головой, вынырнула, намылила голову, еще нырок. Холодная вода, казалось, колола кожу тонкими иглами, и Амали спешила поскорее закончить. Вдруг ей показалось, что она услышала чей-то голос.
Амали замерла, вслушиваясь в ночные шорохи и звуки. Вроде бы никого. Показалось.
Она нырнула в последний раз, вынырнула и бросилась на берег – скорее вытереться и согреться, и вернуться в хижину под тяжелое, пахнущее затхлостью, но теплое одеяло.
Но только он сделала шаг, как неподалёку отчётливо хрустнула ветка. Амалиотступила на шаг назад – одеться она не успеет.
– Эй, Ханил, ты посмотри, кто тут у нас! – голос Бора, противный смех.
Амали бросилась обратно в реку, залезла в воду по шею, чувствуя, как подскочил пульс, о холоде как-то быстро позабылось. Кинжал, ракшас, кинжал остался на берегу!
– Горбатая, ты что ли? – двое появились из-за кустов и теперь насмешливо глазели на Амали, у которой только голова торчала из воды.
Амали не отвечала, молила мысленно богов, чтоб эти двое скорее оставили ее в покое и ушли. И в то же время он знала, что все тщетно. Они не уйдут.
– А что ты по ночам моешься, горбатая? – заржал Бор. – Боишься, что других баб тошнить начнет от твоего вида?
Амали молчала, чувствуя, как коченеют руки и ноги. Среди презренных телесные уродства были не редкостью, но эти ублюдки почему-то прицепились именно к ней. И ответ Амали знала: потому что она чужачка. За других есть кому заступиться, поэтому эти два ничтожества оттачивают свои комплексы на ней.
– Вылезай из воды, – велел Ханил, что-то злое и кровожадное мелькнуло в его взгляде.
– Нет, уходите, – как можно спокойнее сказала Амали.
– Да выходи, не бойся, – по-звериному оскалился Бор, подошёл, присел, разглядывая ее маленькими глазами из-под тяжелых бровей.
– А мордашка у тебя ничего, если умыть, – без тени насмешки сказал Ханил, все с той же кровожадностью глядя на Амали.
Она опустила глаза, отступила еще на шаг, уходя глубже в воду. Сделать рывок, добежать до кинжала и прирезать этих ублюдков.
– Ничего?! – громко заржал Бор. – В темноте-то и старуха может красоткой показаться.
Бор подошел к одежде Амали, пнул ногой тряпки, из них выкатился накладной горб.
– А это что?! – удивлённо воскликнул он, и только было наклонился поднять, как Амали оттолкнулась от дна и рванула на берег.
Кинжал уже был близок, там под одеждой, стоит прыгнуть, просунуть руку, схватить...
Грубые, сильные пальцы ухватили ее за плечи и отшвырнули на землю. Амали вскрикнула, ухватившись за ушибленный локоть. Удар в живот тяжелым растоптанным ботинком заставил согнуться пополам. Потом ее резко подняли, встряхнули. Злой щербатый оскал Ханила. Животный дикий взгляд, жадно шарящий по ее нагому телу.
– А вот ты какая! – насмешливый, похабный голос Бора прозвучал над ухом, грубая рука больно сжала грудь.
– Не нужно, прошу, – как можно тише и жалобнее сказала она. Нужно казаться слабой.
Амали ощутила дыхание Ханила на своей щеке, он был слишком близко, разглядывал ее так пристально, что она закрыла глаза и сглотнула, интуитивно опасаясь встретить его звериный взгляд снова. Бор кружил волком вокруг, пока Ханил ее держал.
– Ты смотри! И горб пропал, и ноги погляди какие, и задок... М-м-м! А что ж ты уродкой-то прикидывались? Прячешься, поди? Порешала кого-то из знати? А?
Резкий шлепок по голому заду заставил Амали вздрогнуть.
– Отпустите! – она подняла глаза и теперь глядела на Ханила, пыталась наладить визуальный контакт, но взгляд его был затуманен и продолжал жадно шарить по ее телу. – Отпустите, прошу. Я сделаю все, что скажете.
Она и впрямь была готова ко всему. Мысль о том, что эти двое ее изнасилуют пугала меньше, чем то, что они ее отправят обратно в Империю. И если ее не казнят Сорахашер, это сделает орден, а она очень-очень хотела жить. В конце концов, еще оставался шанс спасти и свое тело и душу. Как только эти двое расслабляться, как только потеряют бдительность, она зарежет их без раздумий.
– Все сделаешь? – зловеще усмехнулся Ханил.
– Да, я все сама, – покорно ответила Амали и почувствовала, как хватка ослабла.