- Достоинство человека проявляется в его любви, сыны мои. Достоинство же любви определяется единством разума и страсти. Человека, разум которого преобладает над страстью и убивает чувство, мы называем невеждой. Человека же, у которого над разумом преобладает страсть, убивающая способность к мышлению, мы называем зверем.
Доказано, что разум, лишенный страсти, равно как и страсть, лишенная разума, порождают бедствия и крах.
Доказано также, что только при единстве разума и страсти человек становится ангелоподобен и только ангелоподобные обладают истинной любовью и не ошибаются в любви.
Я не сомневаюсь в том, что люди, овладевшие нашим учением и получившие хиргу, превыше всего ценят и любят истину, сыны мои. Но время против нашего учения, и мои мюриды, отравленные веяниями времени, с одной стороны, лишаются надежды и уходят в отшельничество; с другой же - выходят из равновесия и становятся рабами своих страстей. Таков горький итог моих наблюдений, дорогие мои! Перед лицом всего схода признаю, что именно поэтому, из опасений еще более потрясти вас, я скрыл решение моих халифов о сдаче. Когда Дервиш Гаджи передал мне на реке Кдорделем решение халифов, я попросил сохранить его в тайне, доверив ее только досточтимому мовлане Таджэддину, Как все вы видите, мовлана Таджэддин стойко вынес испытание, и я благодарен ему за это. Дервиш Гасан же, мой лекарь, не выдержал испытание и, вместо того чтобы довести до сведения схода официально порученное ему сообщение, разгласил тайну Хакка. Я просил его объявить о невиновности халифов и снять с них подозрения, дервиш Гасан же поддался чувству и сеет разногласия меж вами и халифами.
А что, скажите, страшнее и горше разногласий меж единомышленниками? Не разногласия ли внутри исламского духовенства подорвали мощь "лаилахаиллаллаха"?
Не породят ли разногласия, замесом которых всегда служат злоба и вражда, их и в нашей среде? И не переродят ли наши души вражда и злоба? И, ангелоподобные, не превратитесь ли в дивов? И, лишившись идеала, не загубите ли наше восстание?! Сейчас все зависит от зрелости и единства вашего разума и страсти, дорогие мои!
Мы определяем призыв к самопожертвованию как наивысшее проявление духа. Я никогда не забуду, с какой самоотверженностью и отвагой/ вы продемонстрировали по призыву меджлиса свою мощь перед Гюлистанским дворцом. Это было наивернейшее доказательство, что вера в человека приносит беспримерные плоды, сыны мои! Своею самоотверженностью вы проложите дорогу человечеству и сократите путь к единству!
Но именно сейчас, когда наступило время призыва к самопожертвованию, вы не должны поддаваться страстям, а, напротив, должны избегать напрасных жертв и уберечь самое главное завоевание нашего учения - самих себя. Ибо если бог заключен в вас, то как он проявится, если не станет вас?!
А теперь я хочу сказать вам, что решение халифов о сдаче и возвращение в Ширван имеет единственной целью ваше спасение! Амин Махрам, еще раз доказав свою преданность, сообщил моим халифам и мовлане Таджэддину о вооруженном отряде в Шемахе. Я не могу сказать вам, что это за отряд и по чьей воле создан, ибо сведения мои недостаточно достоверны. По этой же причине я прошу дервиша Гасана сохранить до поры в тайне разговор, подслушанный за дверью. Как только я разузнаю все доподлинно, я сообщу вам, и, возможно кое-кто из вас отправится в отряд дервишем. Пока что я знаю одно: они жаждут крови и расправы с моими мюридами. Помните, что Див неподалеку. Погромы в Нахичевани, Исфагане, Тебризе и Багдаде страшат служителей "лаилахаиллаллаха" в Ширване. А если в руки пораженного страхом вложить меч - кровопролитие неизбежно. Они могут нагрянуть с минуты на минуту, друзья мои! Вам надо расходиться. Будьте бдительны и осторожны! Снимите с себя хирги и наденьте одежду горцев. Противники нашего учения знают, что оно наиболее распространено в среде ремесленников, и погромы начнутся в городах! Поэтому скройтесь в горах!
И еще. Со всех амвонов Ширвана мое имя будет оклеветано и предано проклятью. Вы услышите оскорбления и ругань в мой адрес. Обычай наш сидеть вокруг горящего костра будет назван дикостью. Священный наш символ деревянный меч - будет осмеян. Не поддавайтесь, будьте тверды, не выдавайте себя! Ходите в мечеть, молитесь, как все, но не проповедуйте!
Берегите себя, свои семьи, своих детей. Мне надо без промедления следовать в Шемаху. Навстречу мне выйдет Дервиш Гаджи, который сообщит мне место встречи с Амином Махрамом, где я буду ждать встречи с Высокоименитым. Я сам требовал этой встречи, и Дервиш Гаджи вместе с Амином Махрамом добились согласия Высокоименитого. Всем вам известно, каким уважением пользуется Сеид Али у Высокоименитого. Тем, что Ширван стал могучим очагом нашего учения, мы во многом обязаны Сеиду Али. И то правда, что Высокоименитый до некоторой степени подчинил наши дела своим политическим, интересам, но после того как власть перейдет в руки Амина Махрама, права наши в Ширване возрастут. Поэтому мы просили Амина Махрама присутствовать на встрече.
Итак, на встрече с шахом буду я, Сеид Али, Амин Махрам и Дервиш Гаджи. Мы четверо свершим намаз перед Высокоименитым. Кроме мюридов садраддина и некоторой части духовников и сановников, в Шемахе нет сейчас человека, который не говорил бы "Анал-Хакк!". И я уверен, что наш намаз убедит Высокоименитого и с его помощью нам удастся обезвредить вооруженный отряд в Шемахе, а в конечном счете и самого Дива.
Расходитесь, дорогие мои, и не тревожьтесь обо мне. Помните, что у меня повсюду есть верные друзья и что слово наше сильно и победоносно. Будьте терпеливы и позвольте мне верить в вас. Ибо иначе беспокойство за вас смутит мой дух и встреча с Высокоименитым не даст должного результата. Поэтому разойдитесь! И вот еще вам последнее поручение: разыщите мовлану Махмуда. Для вас не тайна, кто такой Махмуд. У нас запрещено говорить о его дервишских делах, но все вы знаете, что Махмуд - ключ к дверям Дива. Он прибыл ко мне на берег Куры из армии Дива, но выглядел весьма утомленным, и я отложил разговор на следующий день. А утром мне сказали, что он исчез. Это тревожно, друзья мои. Махмуд так же, как и лекарь мой, дервиш Гасан, потрясен решением о моей сдаче, и я боюсь, что он или удалился от мира, или, того хуже, что он мог отчаяться и покончить с собой!
Его необходимо срочно разыскать, и ответственность за это я возлагаю на досточтимого мовлану Таджэддина. Как ни обременен досточтимый мовлана Таджэддин своими бакинскими делами, мы возлагаем на него ответственность за все происходящее в Ширване. Пусть сын мой Юсиф не сетует на меня за это. Мы высоко ценим деятельность халифа Юсифа, но в настоящее время дух его неровен. Не будь так, он, назвавшись Ватином, не стал бы созывать и будоражить народ против нашей воли и настоятельного призыва переодеться и рассеяться. Сын мой Юсиф должен помнить: все, что происходит в караване, находится в поле зрения Хакка. Я посылал уже однажды сказать ему, чтобы обуздал и умерил свое властолюбие. Он пренебрег нашим словом, стал Ватином и вступил на путь раскола.