Клам проехал высокие ворота Фолкрофта, глухие кирпичные стены которого скрывали все, что находилось за ними, и припарковал фургон с задней стороны административного здания. Свет горел только в офисе Смита, слабо мерцая в ночи через непроницаемое снаружи оконное стекло, но что-либо внутри разглядеть было невозможно. В течение сорока восьми часов, как утверждало исследование в области пыток, Клам узнает все о Фолкрофте, все до последней мелочи.
В ночной темноте Клам взглянул на таинственную вереницу звезд, расстояние до которых и их размеры оставались неизвестными человечеству до наступления компьютерной эры. Глядя в глубину пространства, Клам, непонятно почему, подумал о перехваченной из Фолкрофта странной информации. Там упоминался «Дестроер» – по-видимому, какой-то военный корабль – и маленькая деревушка в Северной Корее под названием Синанджу.
Глава вторая
Его звали Римо, и он направлялся с «визитом вежливости» в пригород Детройта, Гросс-Пойнт, расположенный в нескольких милях от центра, в респектабельный дом с широкой лужайкой перед ним. Люди, живущие в центре города, или впрыскивали смерть себе в вены, или вдыхали ее, или торговали ею в «охраняемых» притонах.
Те, кто пользовался продуктом, доход от продажи которого позволял содержать эту лужайку безупречно подстриженной, ежедневно мыть и чистить до блеска дом руками двух служанок, подогревать всю зиму воду в бассейне, не были желанными гостями в этом квартале. После наступления темноты полицейские останавливали их и гнали прочь, если те не могли сказать, куда направляются и зачем – поработать барменом на вечеринке, убрать в спальнях или вынести мусор. Они резко выделялись в этом квартале темным цветом лица.
Лицо Римо не привлекало внимания полицейских. Широкие скулы, взгляд темных глаз устремлен в вечность. Бледное лицо. Шесть футов росту, широкие запястья. Худощавый. Римо позвонил в дверь с табличкой «Джордан». Некогда эта фамилия звучала как Джордано. Некогда Анджело Джордано заправлял подпольным игорным бизнесом в деловой части Детройта, пока не обнаружил, что именно оптовая продажа белого порошка приносит чудовищную прибыль. И вот уже пятнадцать лет он успешно торговал этим товаром, снабжая им мелких черных дилеров. Дела шли хорошо, несмотря на отсутствие рекламы и своеобразные трудности с маркетингом: от пятнадцати лет до пожизненного заключения.
Между Арнольдом Джорданом и последним этапом торговли было столько ступеней, что сам он с какими-либо неприятностями никогда не сталкивался. Это касалось лишь мелкой сошки.
Дверь открыла горничная.
– Добрый вечер, – сказал Римо. – Я из Союза домовладельцев Гросс-Пойнта и хотел бы поговорить с мистером Джорданом.
– Мистер Джордан вас ожидает?
– Нет, – ответил Римо.
– Не могли бы вы подождать здесь, я посмотрю, дома ли он.
– Спасибо.
Римо начал что-то насвистывать. Он был очень занят сегодня вечером. В последнее время приказы, идущие сверху, были полны несуразностями, почти граничащими с некомпетентностью. Это все связано с Ай-Ди-Си, не иначе. Римо это понимал, хотя ему никто официально так и не разъяснил, что за проблемы возникли с этой корпорацией. Ему сообщили только имена и местонахождение трех программистов. Римо понадобилось пятнадцать секунд, чтобы избавиться от последнего из них на пляже Лонг-Айленда. Четырнадцать из них он от души смеялся над человеком, вставшим в позу кунг-фу, которая была бы вполне уместна на тренировочном занятии в школе боевых искусств, но при которой в реальном бою грудь оставалась незащищенной.
Названия этой позы Римо не знал, потому что, как говаривал его учитель, Мастер Синанджу, человек не должен тратить драгоценное время на коллекционирование чужих глупостей. Синанджу, в отличие от широко известных видов боевых искусств, было не искусством, а рабочим инструментом. Римо так и не мог понять, как это люди могут превращать обыденную работу в забаву, посвящать ей часы досуга. Так, некоторые адвокаты, чтобы расслабиться, подстригают газоны!
Вернулась горничная, шурша накрахмаленным белым фартуком и, извинившись, сообщила, что мистер Джордан занят.
– Я только на одну минуту, я и сам очень тороплюсь, – сказал Римо и каким-то образом проскользнул в дом, оставив горничную, безрезультатно пытавшуюся его удержать, стоять с беспомощно вытянутыми руками.
Арнольд Джордан ужинал в кругу семьи. Когда Римо вошел в тесно заставленную мебелью столовую, Джордан держал в руке вилку с куском черничного пирога.