54
Озеро Атитлан, Гватемала
Сердце Алеты часто забилось, когда нож О’Коннора расчистил последнюю часть прямоугольного обрамления рисунка витой раковины. Этот прямоугольник, как раковина наутилуса внутри него, был построен на точном соотношении 1,618, или числе «фи».
— Раковина наутилуса — лучшее из проявлений биологической инженерии, — заметил он, пряча нож обратно в чехол, пристегнутый к голени. — Когда этот моллюск перебирается в новую раковину, он наполняет старую газом и запечатывает ее перламутром. Весьма изобретательно.
— Это логарифмическая спираль, так что каждая камера пропорциональна предыдущей, — согласилась Алета, с трудом сдерживая свое возбуждение.
О’Коннор выскреб последние остатки саскаба — того же строительного раствора майя, изготовленного из перетертого и обожженного известняка, с которым дедушка Алеты столкнулся в Тикале, — но извлечь прямоугольный камень наружу не удавалось. Алета вставила лезвие своего ножа в едва заметную замочную скважину в центре спирали раковины и вздрогнула, когда пришел в действие секретный механизм, подвешенный на больших бронзовых шарнирах, и тяжелая известняковая плита медленно опустилась в пол пещеры, а затем ушла в сторону, в специально сделанный для нее проем.
— Как ты догадалась сделать это?
— Это долгая история, но взгляни! — Алета схватила О’Коннора за руку.
Под отошедшей в сторону известняковой плитой оказалась третья статуэтка, лежавшая на дне углубления, — ее кристалл и черный с золотой оправой обсидиан загадочно сияли в мягком мерцании светлячков.
О’Коннор потянулся, чтобы взять статуэтку, но Алета схватила его за руку.
— Нет! Погоди! — Она отломала кусок находившегося рядом кремово-оранжевого сталактита и опустила его в дальнюю часть ниши, прикоснувшись к кристаллу на вершине статуэтки.
О’Коннор вздрогнул, когда острое, как бритва, подпружиненное лезвие рассекло сталактит пополам и тут же снова спряталось в стену ниши. Алета отломала еще один длинный сталактит и прикоснулась им к другому краю статуэтки. Теперь быстрое, как молния, лезвие вылетело уже с другой стороны. О’Коннор облегченно выдохнул и пощупал свое запястье. Этот клинок мгновенно отрубил бы ему руку.
— Откуда ты знала?..
— Ты спрашиваешь, откуда я это знала? Древние майя вложили огромный запас энергии в ягуара, но это была женская энергия. Хосе предупредил меня: древние предвидели, что в мире в конце концов станут доминировать мужчины; и еще он сказал, что Кодекс и эта статуэтка будут тщательно охраняться при помощи принципа равновесия.
— Получается, что статуэтка лежит на своего рода механической подушке, и если ты сдвинешь ее, то потеряешь руку, — сказал О’Коннор, рассуждая вслух. — Как ты думаешь, это кольцо в центре статуэтки может быть точкой равновесия? — Он показал на небольшую петельку из нефрита, выступавшую на одной из нижних ветвей вырезанного из камня Дерева Жизни.
— Очень может быть. Если присмотреться повнимательнее, на краях ниши есть две выемки, отмечающие центр.
О’Коннор сломал еще пару тонких сталагмитов и, используя их как пинцет, опустил вниз веревку, намотанную на катушку, висящую у него на поясе. Кончик одного из сталагмитов слегка коснулся кольца чуть в стороне от центра, и вылетевшие из своих укрытий лезвия разрубили сталагмиты надвое. Ему потребовались еще три попытки, чтобы продеть в кольцо веревку. Он протянул один ее конец Алете.
— Эти две канавки… Мы можем положить в них веревку и использовать их как направляющие.
Алета кивнула, и они с О’Коннором осторожно разошлись в стороны от ниши, медленно растянув веревку и подняв бесценную статуэтку наверх. Затем они подтянули ее на один край; в тусклом мерцании жуков-светляков кристалл переливался еще более загадочно.
— Потерянное женское начало! — воскликнула Алета. У основания нефритового Дерева Жизни древний мастер вырезал могучую самку ягуара с двумя детенышами — мальчиком и девочкой.
О’Коннор посмотрел на часы. До солнцестояния оставалось менее семидесяти двух часов. Он снял две нейлоновые сумки, которые были закреплены у него на поясе, и они погрузили в одну из них статуэтку, а в другую — золото.
Из-за толстого сталагмита в темном углу пещеры два бывших «морских котика» следили за тем, как О’Коннор и Алета проверяли свои акваланги и готовились к погружению.