Сара не раздумывала ни секунды, подхватив памятное устройство она вставила его в свой раухер и включила воспроизведение… Эмблема, высветившаяся на экране, заставила её побледнеть — Расовый Комитет! Да хранят её святые!..
— Заседание от 12 августа 56 года после Победы объявляется открытым. Слушается дело монахини сестры Татьяны из Мира -2. Прошу дознавателя зачитать документы по существу дела.
— Я, старший дознаватель Комитета Ульрих фон Зикинген, получил вызов из дома полноправных граждан высшего статуса Шраммов о нарушении пункта шестого уложения Расового Кодекса. По прибытии на место происшествия мне передали обвиняемую монахиню в связи с отказом последней исполнять свой долг женщины.
— Неслыханно!
— Прошу воздержаться от высказываний и сдерживать эмоции. Не забывайте, что обвиняемая не из нашего мира.
— Да, господин Председатель. Прошу прощения.
— Продолжайте, старший дознаватель.
— Доставив обвиняемую в место изоляции я выяснил её имя, а так же то, что она не из нашего Мира, а следовательно, могла не знать Законов Нового Союза. Поэтому я принял решение ознакомить её со всеми уложениями Кодекса, с Уставом Единой Церкви, а так же с пунктами всех обвинений, её касающихся.
— Обвиняемая, вы изучили документы?
— Да, но я не принадлежу суду земному. У меня Высший Судия.
— Достаточно. Обвиняемая, повторяю вопрос, вы ОЗНАКОМИЛИСЬ со всеми документами?
— Да, но…
— Довольно. Вы понимаете всё, о чём идёт речь?
— Да, но…
— Довольно! Вам не нужен переводчик?
— Нет.
— Хорошо. Итак, первое обвинение — нарушение пункта шесть Расового Кодекса, а именно — отказ женщины детородного возраста от рождения детей. Доктор, у обвиняемой есть какие либо противопоказания к материнству?
— Нет, господин Председатель. Данная женщина полностью способна к воспроизводству, не имеет никаких патологий, вероятность рождения абсолютно здорового арийского ребёнка — 99, 2 процента. При медицинском уходе нашего уровня данная женщина способна родить восемь детей без ущерба для здоровья детей и своего.
— Очень высокий процент. Это редкость.
— Простите, но я — монахиня! И мужем моим является господь Бог наш, Иисус Христос! Я — Христова невеста!
— Обвиняемая, вас мы выслушаем позже. Сейчас не ваша очередь.
— Но…
— Я гарантирую, что вас выслушают.
— Хорошо…
— Господин старший дознаватель, обвиняемая не оказывала никакого сопротивления при аресте?
— Нет, господин Председатель.
— Отлично. Перейдём к дальнейшем рассмотрению дела. Итак, обвиняемая, вы изучили наши законы?
— Да. Но — монахиня, и ещё раз повторяю, что законы земные мне не указ, и высший Судия — Бог. Я давала обет безбрачия.
— Хорошо. Вы дали обет. Сколько вам было лет, когда вы постриглись в монахини?
— Восемнадцать.
— Ваша семья — все верующие?
— Да.
— Сколько человек в вашей семье?
— У меня нет семьи. Уйдя из Мира, я не имею семью. Моя семья — монастырь.
— Ясно. По Уставу Единой церкви Нового Союза, женщина, уходя в монастырь должна родить как минимум одного ребёнка, чтобы заменить себя. Далее — разрешается не иметь детей только тем, чьё потомство может болеть наследственными болезнями, либо иметь патологии, либо если рождение ребёнка угрожает жизни матери. Вы ознакомлены с Уставом?
— Да, но он не применим ко мне. Я не из вашего Мира!
— Согласен. Но здесь у меня возник ряд вопросов. И я б хотел получить на них ответ от вас.
— Спрашивайте.
— Отто Макс Шрамм представил вас своей семье, как невесту. Так?
— Да. Но он не спрашивал моего согласия и желания, а так же возможности стать его супругой. Поскольку я — монахиня, и не могу иметь мирские отношения.
— Хорошо. Вы согласились бы иметь детей от другого человека, не гражданина Шрамма?
— Какая мерзость!
— То есть, вы ВООБЩЕ не желаете иметь детей?
— Только от Господа нашего, Иисуса Христа, если на то будет Его воля.
— Получается, что не хотите?
— Нет, разумеется!
— Чем занимается ваш монастырь?
— Обитель наша мала, и монахини наши в скудости живут. Служим службы Господу нашему, Иисусу Христу, живём на то, что подадут добрые люди.
— Хорошо. То есть, ваш монастырь в отличие от наших, НИЧЕГО не производит. Переходим дальше. Как вы познакомились с полноправным гражданином Шраммом?
— У нас в обители есть автомобиль. Но поскольку средств на содержание его не хватает, то мы покупаем запасные части малыми толиками. Отто, Шрамм, увидел меня в магазине запчастей, и от щедрости души своей, подарил нам многие средства для ремонта сего автомобиля.
— Вы общались с ним на эту тему? Спровоцировали его на покупку?
— Нет. Грешно монахине разговаривать с мужчиною, если он не иерарх церкви.
— То есть, вы не разговаривали?
— Да.
— Хорошо. А как вы оказались в нашем мире?
— Когда мы ехали с Отто из ресторана, на нас напали бандиты. Я была ранена, и он привёз меня к вам, чтобы вылечить.
— Вы, монахиня, были в РЕСТОРАНЕ?!
— Матушка Тамара, наша игуменья, получив щедрый подарок посоветовалась с кем то из высших, и, вызвав меня, велела поехать по адресу, указанному в визитной карточке, приложенной к столь щедрому подарку, и договориться с дарителем о дальнейшей денежной помощи обители. Отто пригласил меня в ресторан, поужинать. На этот случай мне были даны чёткие указания, поскольку даритель наш мирской мужчина, то следует исполнять мирские уложения. Не монастырские.
— Простите… Не совсем понял. Получается, что ваша игуменья на время вашего знакомства с гражданином Шраммом освободила вас от монашества?
— Я замолю сей грех. И матушка Тамара — тоже. Ей позволение на сие дал сам Патриарх.
— А если бы гражданин Шрамм уложил вас в постель?
— Я бы перетерпела сие надругательство. Поскольку ради блага обители и согрешить не грех.
— Я имею показания врачей, лечивших вас, что вы поступили к ним в ОБЫЧНОЙ одежде. Не в рясе.
— Сие по воле матушки игуменьи. Она мне платье дала, и бельё. Чтобы если придётся, то завлечь дарителя.
— Хм… Господин Председатель, прошу слова.
— Да, господин дознаватель?
— Здесь мы имеем дело с обычным вымогательством. Гражданин Шрамм проходит в Мире — 2, как очень богатый человек.
— Он и здесь далеко не беден.
— Да, господин Председатель. Но я продолжу. Монахини, получив подарок от гражданина Шрамма, навели справки по реквизитам карточки, приложенной к запасным частям, кстати, оцениваемым примерно в две тысячи средних зарплат того мира, или половину стоимости автомобиля той модели, которая имеется в монастыре. Так вот, узнав, что даритель относится к одной из богатейших семей государства, в котором находится монастырь, а так же выяснив причину, по которой был совершён акт дарения, начальница монастыря здраво рассудила, что гражданин Шрамм влюбился в сестру Татьяну. Косвенно это подтверждает и то, что Отто Макс представил данную монахиню семье как свою избранницу. Но! В данном случае мы видим абсолютное равнодушие к молодому человеку, но зато — способность нарушить все писаные и неписаные законы Церкви обеих миров, чтобы получить деньги. Налицо все факты: мирская одежда, косметика, нижнее бельё, ресторан, готовность лечь в постель с мужчиной, что является самым страшным проступком для монахини. Перед нами обычная хищница. Точнее — слепое орудие в руках желающих получить то, что им не принадлежит. Настоящий бог того мира — Деньги. И даже служители церкви готовы на всё, чтобы завладеть ими. Я больше чем уверен, что пожелай господин Шрамм просто, прошу прощения за грубость, поиметь данную монахиню, вопрос стоял бы только в цене, уплаченной им игуменье. Равно, как и за любую другую монашку. Я всё сказал.