Киз не совсем представлял себе, каковы шансы получения маршалом Жаровым власти в стране. Разумеется, Жаров рвался к власти. Несомненно и то, что этот человек был явным параноиком. В частности, Кизу было доподлинно известно, что Жаров — ярый антисемит, что он читает и перечитывает труды Гитлера, касающиеся борьбы с евреями.
По одной только этой причине, считал Киз, Малик, мать которого была красивой польской еврейкой, а отец — русским князем, не может поддерживать Жарова в его стремлении к власти. Малик и так уже повсюду распустил свои щупальца в поисках политических сторонников на случай, если его «кремлевские хозяева» окажутся немилостивы к нему.
Киз понимал, если к власти действительно придет Жаров — это конец. Уж он точно нажмет ту самую кнопку. Он не устоит перед соблазном. По крайней мере, к такому выводу пришли пятеро ведущих психиатров, консультирующих службу безопасности и сделавших вывод о том, как может поступить неуравновешенный человек по отношению к чему-либо, находящемуся в его полной власти.
Это связано с комплексом вины, основанном на том, что Жаров необоснованно приговорил к смерти тридцать семь генералов в годы предвоенных репрессий. Так, по крайней мере, утверждали психиатры. Но Киз точно знал, что Жаров умышленно обвинил своих товарищей по оружию и приговорил их к смерти потому, что сам Гитлер подал ему идею, будто эти люди — евреи. Кроме того, ему косвенно намекнули, что, если «правосудие» свершится, в будущем Жарову это зачтется.
В свое время об этом было известно самому Сталину. Однако первоначально его устраивало то, что Жаров поможет ему уничтожить старую гвардию генералов-коммунистов, а в дальнейшем его можно будет использовать для проведения еще более жестких операций. Сначала — против Германии, затем — против Венгрии и далее — против всей Восточной Европы.
Единственным русским, которому была доподлинно известна вся эта история, был Федор Малик. Полномочный посол России при Сент-Джеймсском дворе. Бывший советник Сталина по вопросу проведения чисток. Как стало известно из материалов Нюрнбергского процесса, с которым Киз знакомился в интересах разведки, подход Гитлера к Жарову был предложен и-обеспечен именно… Маликом. Это был великий интриган и автор идеи «Судного дня Англии».
Киз прервал воспоминания. Если слишком много думать о подобных вещах, можно утратить способность к действию. А в его случае действие означало жизнь.
Угроза «Судного дня» могла отступить лишь под влиянием действия. Действия и ничего другого. Грубого и быстрого. Действия, совместного с действием нового главы правительства. Пусть нового, пусть неопытного. Но действие, действие в начале, действие в конце, действие всегда. Способен ли на это новый премьер-министр? Был ли Трент тем самым человеком? Время покажет. А оно приближалось.
Глава 7
…как бы мне хотелось, чтобы все эти штатские перестали тратить наше драгоценное время на никчемные теоретические выкладки. Интересно, этот тип закончил хотя бы колледж?..
Воспользовавшись подземкой, Киз добрался от Бейкер-стрит к Вестминстеру. Перейдя по подземному переходу к зданию Палаты Общин, он показал удостоверение корреспондента новенькому констеблю и вошел внутрь. Раскланиваясь с членами Палаты, секретарями и журналистами, прошел по коридорам Власти. «Так называемой Власти», как любил говорить Киз.
Френсис Трент был один в кабинете для особо секретных совещаний Палаты Общин. Это помещение находилось точно под Палатой Лордов. Поскольку кабинет располагался под водами Темзы, он обогревался с помощью масляного центрального отопления даже в жаркие летние дни. И тем не менее премьер-министр не снимал пальто. Вступив в должность двенадцать часов назад, Трент все еще нервничал. Обычно чем-то занятые руки беспомощно покоились на папке, лежащей на круглом столе, за которым и сидел премьер.
Киз не придал значения внешним проявлениям напряжения у Трента. Он и сам начал чувствовать психосоматические симптомы: покалывание в пояснице, боль под коленом. По опыту он знал, что они не могли повлиять на результат игры. Как только начинались реальные, серьезные действия, все эти признаки немедленно улетучивались.
Комната, в которой расположились Киз и Трент, на самом деле была дополнением к основному кабинету для секретных совещаний. Лишь несколько человек, включая Киза, знали о существовании этой пристройки и посещали ее.
Массивный круглый стол, за которым сейчас сидел Трент, сконструировал отец Киза за три года до начала первой мировой войны. Кнопка, вмонтированная в подлокотник кресла, приводила в движение центральную часть столешницы, которая поворачивалась на определенный угол и останавливалась. Внутри в установленном порядке располагались пятьдесят тысяч совершенно секретных досье на граждан Соединенного Королевства, занимающих наиболее ответственные должности.
Большинство старших офицеров безопасности понятия не имели о том, что их доклады и донесения в конечном итоге попадают в этот архив. Это хранилище постоянно пополнялось пятью штатными секретарями, регистрировавшими поступающие документы с помощью компьютера.
Для получения требующегося досье было достаточно нажать нужную клавишу, выбираемую с помощью специального алфавитного указателя, и в течение нескольких секунд необходимый документ появлялся из внутренней части стола. Киз пояснил Тренту, что знаменитая МИ-5, о которой так любят упоминать в прессе и шпионских романах, это не столько офицеры разведслужбы, сколько новейшая информационная система. В настоящее время, в особенности после реорганизации службы безопасности адмиралтейства в связи со скандальным случаем шпионажа, она была переименована в ДИ-5.
Премьер-министр отложил дело, которое просматривал.
— Изучаю то, что служба безопасности знает обо мне, — пояснил он Кизу, пару раз нажал на клавиши, стол повернулся с негромким скрипом, и перед Трентом появились еще два досье.
— Это Зондер и Фишер, — сказал премьер, — два других профессора, похищенные русскими для осмотра «Судного дня». Теперь мне понятно, почему выбрали этих двоих. В течение трех лет они работали над проблемой теоретической возможности создания именно такой супербомбы, идею которой русские реализовали в «Судном дне». Киз, вы сами-то понимаете, как должна сработать бомба? Для меня это все равно, что греческий язык.
— Я понимаю, господин премьер-министр, — ответил Киз. — Очевидно, «Судный день» представляет собой атомную бомбу, помещенную внутрь водородной, которая, в свою очередь, находится в кобальтовом корпусе. При взрыве происходит выброс радиоактивного изотопа кобальта, кобальта 60. Но, похоже, русским удалось ограничить действие радиации и значительно увеличить выделение тепла. Оно способно испепелить окружающую территорию в радиусе, зависящем от мощности заряда. Десять процентов тепла выделяется в течение первой сотой доли секунды. Половина тепла выходит за следующие несколько секунд. Все остальное тепло — в течение более длительного периода. Облачность может несколько снизить эффект такого взрыва, и наибольшая эффективность достигается при взрыве бомбы на высоте около пятидесяти миль.
Премьер-министр открыл одно из досье и просмотрел его.
— Хорошо, что вы напомнили о высоте взрыва в пятьдесят миль. Именно этот момент для меня особенно неясен. Ведь, насколько я понимаю, «Судный день» находится где-то на поверхности земли в Британии, или, по крайней мере, под землей, но никак не на высоте в пятьдесят миль.