— Пристегните ремни! Просьба не курить до выхода из самолета в аэропорту Жан-Смат. Надеемся, что вы остались довольны услугами южноафриканских авиалиний.
Затем тот же голос произнес все это на африкаанс. Самолет сделал вираж, и симпатичная стюардесса пошла по салону с подносом, предлагая выбрать сувениры.
— На память от южноафриканских авиалиний, — говорила она, повторяя фразу на двух языках: английском и африкаанс.
Женщины получили брошки, мужчины — булавки для галстуков. Киз рассмотрел свой сувенир: маленький скачущий олень.
Двигатели ревели, «боинг» постепенно снижался. Киз взглянул в иллюминатор и увидел, как выпускаются шасси, и вскоре навстречу самолету помчалась земля Южной Африки. С того момента, как Киз покинул Англию, прошло двенадцать часов. Двенадцать часов после исчезновения Шерри Джонкин. Если агентство в Иоханнесбурге действовало недостаточно эффективно, она могла сейчас быть в любом месте Африки.
Но начинать надо с нуля. Прежде всего обезвредить агентов Синя, если они находятся на борту самолета. Киз нащупал в кармане запечатанную пачку сигарет «Плейерз». Он был осторожен, стараясь не задеть красную полоску на целлофане, — с бомбами шутить не следует.
Глава 12
…Объект потерян в результате диверсии тчк Продолжаем наблюдение в аэропорту Жан-Смат тчк Попытаемся задержать на выходе…
Воздух Трансвааля был подобен шампанскому, но обстановка аэропорта Жан-Смат угнетала Киза. Слишком шумные громкоговорители, высокие стойки регистрации, вдоль которых стояли подобострастно кланяющиеся служащие из местного населения, поочередно выбегавшие по сигналу старшего, чтобы помочь поднести багаж. Глубокая пропасть, пролегающая между белым человеком и людьми иного цвета кожи была здесь настолько очевидна и так подчеркивалась, что немного шокировала демократичного по натуре Киза.
Банту в своей грубой, поношенной одежде выглядели нищими на фоне невозмутимых, подтянутых белых в добротных костюмах и начищенных ботинках коричневого цвета. Вечные коричневые ботинки для белых! Никогда — черные. Чушь какая-то. Впрочем, в голове Киза крутилось еще множество подобных нелепостей, связанных с этой огромной страной.
Старший служащий, африканец, ослепительно улыбнулся Кизу. Понятно, белый цвет кожи приветствуется. Впрочем, настолько, насколько потомок буров готов общаться со своими давними врагами. Стоит ли их за это винить?
«Да, — размышлял Киз, — вы радушно встречаете белых в вашей стране, но должность вы получите раньше, если вы — африканец».
Киз первым подошел к стойке и жестом показал банту, что сам понесет свою дорожную сумку. У выхода стоял человек в летнем костюме с забинтованной рукой — опознавательный знак Иоханнесбургской службы контроля. Чем дальше, тем лучше.
Киз быстро осмотрелся. Ага, вон там. Бачок для мусора, стоящий у двери с надписью «Только для белых». Киз осторожно сорвал красную полоску с пачки сигарет в кармане и, бросив ее в урну, поспешил к человеку с забинтованной рукой.
— Простите, вы не видели мальчика с далматином? Ему лет десять, я имею в виду мальчика, а не пса.
Оглянувшись на урну, Киз ответил на пароль:
— Нет, простите. Честно говоря, я не обратил внимания. — И быстро добавил: — А теперь надо убираться отсюда, и поскорее!
Агент оживился.
— Мое имя Джонсон. Там, на улице, голубой «шевроле». Зайдите за угол и подождите. Возможно, за мной «хвост».
Выйдя из здания аэропорта, Киз увидел стоянку машин. Черно-белая табличка на борту большого автобуса гласила «Эмиграция». Киз заметил «шевроле», подошел к нему и кинул на сиденье дорожную сумку. Сел, нажал на стартер. Хотя машина была американская, руль находился справа — это явно продукция завода фирмы «Дженерал Моторс» в Порт-Элизабет, на родине Шерри Джонкин.
Киз вырулил из-за угла и остановился. Через несколько секунд появился человек в летнем костюме и сел в машину. В это же время в зале для прибывающих пассажиров раздался взрыв и взметнулось пламя. Послышался сигнал тревоги. Киз завел мотор, и машина плавно тронулась с места.
— «Хвоста», по-моему, нет, — заговорил агент. — А из-за чего шум? Ваших рук дело?
Киз кивнул.
— Китайцы тоже ищут Джонкин. По-моему, этим же рейсом прилетел их агент. Думаю, если мне удалось задержать их там, у меня будет некоторое преимущество.
Две полицейские машины с включенными сиренами промчались по направлению к зданию аэропорта.
— Нам удалось задержать ее отъезд, — сказал южноафриканец, — но вы должны поторопиться. У нее билеты на ближайший поезд до Кейптауна, у вас, кстати, тоже. Возможно, она не поедет до конечной остановки, а сойдет на промежуточной станции.
Киз выжал педаль газа, и машина помчалась вперед, как ветер. По пути из аэропорта им, то и дело попадались, словно выросшие из-под земли, новенькие заводские здания. Знаменитые американские и английские фирмы, работающие по контракту. Множество банту, черных, как смоль, трудились в поте лица на дорожных работах — старое шоссе необходимо было расширять. Другие работали на строительстве дорог, ведущих к новым индустриальным гигантам. Киз подумал, что, независимо от того, какие чувства испытывает Запад по отношению к апартеиду, он не мелочится, используя те возможности, которые открываются ему здесь.
— А почему вы решили, что китайцы посадили на борт своего человека? — поинтересовался Джонсон.
Киз пошарил в кармане и подал Джонсону ту самую картинку, которую поднял в аэропорту Браззавиля, выручая американку.
— Да ведь эта девица — Джонкин! — воскликнул южноафриканец. — Как будто позировала! Какое сходство! Кто это рисовал?
Киз пожал плечами.
— Нарисовать мог кто угодно. В Браззавильском аэропорту какие-то конголезцы торговали картинками, там я и подобрал рисунок.
Он взял у Джонсона портрет и убрал его в карман. Знакомые виды: крыши, покрытые рифленым железом, симпатичные бунгало, лимонные деревья, своеобразная архитектура, ухоженные фермы, пестрые коровы, сонливо бродящие под пальмами, негритянские мальчишки, спящие под кустом, словно котята, красная пыль… Старина Трансвааль… А Йо’бург все ближе… Киз выжимал из «шевроле» все, что мог.
— У меня для вас срочное сообщение из Лондона, сэр, — заговорил Джонсон. — Прочесть?
Киз кивнул.
— Будьте добры.
— Здесь сказано «Плюм похищен». Это все, сэр. Подписи нет, есть только специальный номер иностранного агентства. Время 23/9/8 одиннадцать по Гринвичу.
Номер иностранного агентства означал: «Лично от премьер-министра», но объяснять это Киз не стал.
— Уничтожить его, сэр? — спросил Джонсон.
— Да, уничтожьте прямо сейчас, — велел Киз. Агент разорвал записку на мелкие клочки и бросил за окно.
Машина выехала на бетонное покрытие железнодорожной станции в Иоханнесбурге. Поезд, на котором намеревалась уехать Шерри Джонкин, был не скорый, а пассажирский — старомодная развалина викторианской эпохи. Путешествие до Кейптауна на этой черепахе займет три дня.
— Она едет в вагоне для цветных, в конце состава, — сообщил Джонсон. — Мы приставили для слежки за ней агента 10/К. — Он показал Кизу фотографию смеющейся девушки-банту в университетском пиджаке. На обороте снимка стоял штамп: 10/К.