Вновь очутившись на воздухе, Киз перечитал текст радиограммы с грифом «Совершенно секретно», которую вручил ему адмирал перед посадкой в вертолет. Подписанная Френсисом Трентом, она гласила: «М. попросил политического убежища». М. — Малик. Стало быть, произошло самое невероятное. Человек, «крестный отец» «Судного дня», сдался. Вот они, счастливые деньки. Конец «Судного дня». Возможно, он уже обезврежен.
«Сломался, ублюдок! — подумал Киз. — Испугался до смерти, что Жаров сделает свой ход и нажмет кнопку, не дав Малику возможности уйти».
Впрочем, какая разница, почему произошло именно так. С «Судным днем» покончено, Англия в безопасности. Всю дорогу до Суссекса он напевал.
Перелет через Средиземное море побил все рекорды скорости, но путешествие из Гатвика в Лондон совершенно разбило сердце Кизу. Даже бесстрастный шофер министерства начал проклинать дорожные пробки. Киз удивился той скорости, с которой двигались частные автомобили по дорогам Британии. Если все эти люди одновременно попытаются эвакуироваться из города на автомобилях, скажем, под угрозой ядерной бомбардировки, то далеко они не уедут. Тут мог бы оказаться полезным гусеничный трактор. Если к нему прицепить автомобиль, то можно ехать не только по шоссе, и, таким образом, разгрузить дороги. Но и это рассредоточение не гарантирует людям безопасность в случае полного уничтожения страны бомбой типа «Судного дня».
Отбросив дурные мысли, Киз стал размышлять о том, что в центрах городов жизнь становится все более невыносимой. Один шум вертолетов чего стоит. И К. А. сделал пометку о выделении двадцати тысяч фунтов стерлингов из фондов Секретной Службы в качестве премии тому, кто сумеет обеспечить снижение этого шума хотя бы на пятьдесят процентов.
Наконец, машина остановилась у тротуара на полпути между Казначейством и квартирой Киза. У входа в Казначейство он предъявил удостоверение дипломатической службы.
— А, это вы, Киз! Входите. — Френсис Трент отошел от двери, ведущей в зал Тайного Совета. Он явно следил из окна за прибытием Киза.
— Как ваше плечо? Главный хирург здесь, он готов осмотреть вас. Он также хочет сообщить вам о той девушке, дочери Брауна. Она в вашей квартире.
Киз вслед за премьер-министром вошел в небольшую удобную комнату, которую увидел впервые, когда он был еще младшим членом Тайного Совета.
Здесь его ожидал Главный хирург. Подойдя к Кизу, он помог ему снять белый свитер, подарок Главнокомандующего Средиземноморским флотом. Затем врач взял с подноса, лежавшего на столе, ножницы.
— Думаю, он будет жить, — улыбаясь, сказал он, обращаясь к премьер-министру, и, аккуратно разбинтовывая плечо Киза, продолжил: — Надеюсь, вы не хотите, чтобы с вами обращались так же, как с вашей подопечной в госпитале Шальфонта?
Киз самостоятельно натянул свитер и произнес:
— Надеюсь, скоро она станет нашей бывшей подопечной. Идея состоит в том, что Тамара Малик сбежит. Хотя теперь это не имеет особого значения, верно? Ведь Малик заговорил, не так ли?
Наступила долгая пауза. Премьер-министр достал сигарету и, стуча ею по крышке портсигара, сказал:
— О Малике мы еще поговорим. Сейчас важно одно. Вы, вероятно, только выехали из Гатвика, когда нам стало известно, что Тамара Малик сбежала. То есть буквально исчезла.
Киз понял, что дело неладно.
— Расскажите подробности, — попросил он.
— Все шло так, как вы и задумали. В общем, произошло следующее. Она подкупила сотрудницу ДИ-5, медсестру-малайку по имени Эйлин Мерфи, которая, на самом деле, имеет медицинский диплом Тринити колледжа в Дублине. Она попросила медсестру отправить письмо. Естественно, люди из службы Плюма вскрыли его. Оно было адресовано капитану Клинке в болгарском посольстве. Ему давались подробные инструкции по попытке освободить ее. В определенном месте возле госпиталя должна была стоять машина. Мисс Малик подала бы сигнал из окна при помощи носового платка. Болгары связали бы медсестру, а мисс Малик в это время села бы в машину.
— Отлично, — ответил Киз. — И что же не сработало?
Премьер-министр чиркнул спичкой и нервно затянулся.
— В отличие от этого плана, медсестра убита ножом в спину, — он выпустил облако дыма. — Совершенно неясно, зачем? Ну, а мисс Малик исчезла.
— Одного я не могу понять, — интересовался Киз, — как пытались подкупить медсестру. Сколько ей обещали заплатить и каким образом? Это чисто технический вопрос, но мне он интересен с точки зрения их методов.
— В отчете все сказано об этом, — ответил премьер-министр. — Частное объявление в «Таймс»: «Пошлите пять белых роз». Мэрфи дала это объявление и получила по почте пятьсот фунтов.
— Это интересно, — заметил Киз. — Но прошу вас, господин премьер-министр, продолжайте. Интересно еще и то, как ей удалось так быстро поместить в «Таймс» объявление, ведь обычно это занимает несколько дней.
Премьер-министр нахмурил брови.
— Я об этом не подумал. Да и Плюм, кстати, тоже. О нем так и нет никаких сведений. Надо поговорить с Уордом, его помощником.
Френсис Трент набрал номер Генерального директора службы безопасности.
— Это вы, Уорд? Скажите, есть у вас свои люди в «Таймс»?
Во время разговора премьер-министра Киз обратился к Главному хирургу:
— Если рана мисс Малик еще не зажила, есть вероятность осложнений? Может быть, ей потребуется еще одна операция?
Врач пожал плечами.
— Все зависит от того, как с ней будут обращаться болгары.
— Следовательно, Шансы обнаружить вшитое устройство — пятьдесят на пятьдесят?
— Пожалуй, больше. Видите ли, Киз, для ваших целей рана в плече не годилась, там слишком много мягких тканей. Мне пришлось сделать еще одну операцию, чтобы выполнить ваши указания.
— Какую операцию?
— Аппендикса. Пришлось его удалить, чтобы освободить место для имплантации. Но вы не волнуйтесь, медсестра Мэрфи объяснила мисс Малик, что у нее было ранение и в плечо и в область живота.
— Я понимаю, что это не ваша проблема, — начал Киз, — но вы, вероятно, беседовали с медсестрой Мэрфи. Была ли мисс Малик уверена, что она все еще в руках китайцев? Что говорила ей медсестра?
— Она была совершенно в этом уверена, — убежденно ответил хирург. — Мисс Малик все время слышала, как медсестра, да и другой персонал говорили по-китайски. Можете мне поверить, русская девушка очень боялась новых пыток и была уверена, что все еще находится в руках китайцев.
В это время премьер-министр закончил разговор и повесил трубку.
— У вас есть еще вопросы к доктору? — спросил он. Киз отрицательно покачал головой. Френсис Трент поблагодарил Главного хирурга и отпустил его.
Как только дверь за врачом закрылась, премьер-министр поднял руки вверх в примиряющем жесте и заговорил:
— Хорошо, хорошо, Киз! Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Сразу могу ответить: «Нет». Малик настаивает на том, что не знает местоположения «Судного дня». Политического убежища он просил, позвонив из посольства, но с тех пор больше не появлялся и не давал о себе знать.
Киз метался по залу Тайного Совета, словно тигр в клетке.
— Малик играет с нами в кошки-мышки, — наконец заговорил он. — Пытается выиграть время, затянув наши поиски. Плюньте на его слова и принимайте меры воздействия. Господи Боже, не знаю, как там с его политическим убежищем, но надо предупредить его, что, в случае его попытки покинуть Англию, он — труп.
Премьер-министр схватился за голову.
— Хоть бы немного продвинуться вперед, Киз. Хоть в чем-нибудь. Мой врач говорит, что, если я в ближайшее время не получу положительных эмоций на фоне хороших новостей, мне грозит нервный срыв.
Сказывалось напряжение последних дней. Киз подумал о том, как может измениться политическая ситуация, если с Френсисом Трентом что-нибудь случится. Он постарался отогнать дурные мысли, понимая, что и его собственные резервы подходят к концу, хоть он и держится на ногах.
— Я буду краток, господин премьер-министр. Шерри Джонкин создала нам ряд проблем. Как истинная патриотка, она хотела помочь южноафриканскому движению освобождения. В основном, ее планы сводились к тому, чтобы заставить правительство Соединенного Королевства надавить на южноафриканское правительство в плане проведения закона «один человек — один голос». Девушка неглупая, она понимала, что мы всячески постараемся оградить сведения о «Судном Дне», чтобы они не попали на страницы газет.