Глаза Пруденс расширились.
— Она туда не пойдет. Она — героиня, а не вульгарная преступница. Она пыталась спасти жизнь Пи-Ти, и я должна сделать так, чтобы всем это стало известно, включая всезнайку Брэндона Митчелла.
— Отлично, — одобрил Саймон, — только постарайтесь не разгласить ничего из того, что сегодня услышали.
— Мой рот на замке, — сказала Пру и в качестве доказательства крепко сжала губы.
Саймон улыбнулся и подавил зевок. Поднялся из-за стола.
— Думаю, утром он первым делом захочет вас увидеть. Я заеду за вами около девяти.
Кейт кивнула.
— Доброй ночи, Пруденс. Не надо меня провожать. Спокойной ночи, Кати.
— Мистер Мэк.
— Просто Саймон.
— Скажите, Саймон, куда они увезли профессора? Что будут с ним делать? Кто организует похороны?
— Должно быть, они забрали его в окружной центр. Вероятно, сделают вскрытие. Стандартная процедура, хотя из того, что вы нам сообщили, причина смерти очевидна. Я не знаю, кто займется похоронами.
Он взглянул на Пру. Та покачала головой.
— Наверное, я должна.
Тетя Пру запротестовала. Кейт вдруг вспомнила Абигейл Эйвондейл.
— У него есть дочь.
Они оба на нее уставились.
— Откуда ты знаешь? — спросила Пру.
— Она приходила вчера в музей. Грозила отдать профессора в богадельню.
— Ну вот вам и убийца, — сказала Пру и энергично кивнула головой. — Никогда не видела более жесткой, неприятной женщины, за исключением ее матери. Они друг друга стоят. Но мы о ней не говорим, — сказала она, словно спохватившись.
— Почему?
— Вам нужно отдохнуть, — вмешался Саймон. — Скоро утро, и мы все будем ясно мыслить.
Кейт кивнула. Она, правда, всегда ясно мыслила. Даже во сне. За исключением нескольких сегодняшних минут, когда это требовалось больше всего.
Саймон ушел, и она услышала мягкий щелчок входной двери.
Тетя Пру вернулась с чашками на подносе.
— Саймон прав. Иди-ка ложись.
В первый раз Кейт не раздражали хлопоты тетки. Она позволила ей приготовить постель и подоткнуть одеяло.
— Спасибо, что спасла меня.
— Неужели я не позабочусь о родном ребенке! — сказала Пру и выключила свет. — А теперь спи. Завтра все будет выглядеть в другом свете.
«Нет, не будет», — подумала Кейт и закрыла глаза.
Она не погрузилась в сон. Она в него сорвалась, словно в пропасть. Во сне ее не посещал образ убитого друга. Одно мгновение она бодрствовала, а в следующее — дверь в мир захлопнулась, и она нырнула в темноту, бездумную, неумолимую темноту.
Когда начала подниматься из темной пропасти, ей снился кофе.
Веки налились свинцовой тяжестью, она с трудом их открыла. Почувствовала запах кофе.
За окном было светло. Кейт взглянула на часы. Восемь. Утро. Сегодня… суббота. Она в кровати, в своей комнате в Гранвилле. Профессор мертв. На нее нахлынул ужас прошедшей ночи.
А Дженис не знает. Она придет в музей, увидит, что он огорожен лентой, увидит полицейских. Кто-то должен ее предупредить.
Кейт откинула одеяло, натянула джинсы и свитер и была на полпути к дверям, когда тетя Пру высунула из кухни голову. На ней был тот же алый спортивный костюм, в котором Кейт видела ее накануне.
— Я услышала твои шаги.
— Ты что же, была здесь всю ночь?
— Боялась оставить тебя одну. Ты лучше себя чувствуешь? Я сварила кофе. Сядь, я поджарю тосты. Может, яйцо сварить?
Кейт прослезилась, ощутив заботу и сочувствие тети.
— Я возьму кофе с собой.
— У тебя уйма времени. Саймон заберет тебя не раньше девяти.
— Мне нужно в музей.
Лицо Пру смягчилось.
— Кати, детка, ты разве не помнишь?
— Да, — сказала Кейт, стараясь говорить отчетливо. — И я благодарна тебе и Саймону. Но будь добра, скажи ему, чтобы он подъехал к музею. Дженис сейчас придет на работу. Она не знает… она не знает. Я должна быть там.
Ей не следовало беспокоиться. Однако она беспокоилась. Никому, даже Дженис, не следует в такой момент быть в одиночестве.
Дженис уже была в музее, когда Кейт подъехала к зданию. Она стояла на дорожке и смотрела на дом. Ворота были заперты на висячий замок, а вокруг входа повешена желтая лента. На улице выстроились полицейские машины, и один из офицеров стоял рядом с ней.
Кейт вышла из машины и поспешила к ним.
— Извините, что меня здесь не было. Кто-то должен был вас предупредить.
Дженис на нее не взглянула. Казалось, она ее не заметила. Просто смотрела на закрытую дверь музея.
Молодой полицейский, должно быть, дежурил здесь всю ночь. Его глаза превратились в щелки. На подбородке проступила светлая щетина. Он казался юным, невинным и неловким. Увидев Кейт, вздохнул с облегчением.