Ей надо воспользоваться шансом. Кейт направилась в отделение полиции.
Услышала голоса еще на улице. В вестибюле было полно народу. Элмира выглядела обеспокоенной. Увидев Кейт, она выскочила из-за стола и заторопилась к ней, на ходу бросив через плечо:
— Заполни форму, Кэрол.
Она схватила Кейт за руку и потащила ее по коридору в женский туалет.
— Что происходит? — удивилась Кейт.
— Сейчас все, в том числе и его дядя, дают показания в отношении убийства.
Кейт вспыхнула. Еще прежде чем Элмира сказала, она поняла, что это вызвано ее обращением на собрании.
— Он расстроен?
— Это еще мягко сказано.
— Мне нужно поговорить с ним.
— Он безвылазно сидит в кабинете. На твоем месте я бы туда не ходила.
— Это из-за того, что я сказала вчера на собрании. — Кейт повесила голову, словно виноватый ребенок. — Я только хотела помочь.
Элмира потрепала ее по плечу.
— Я знаю, детка. Не беспокойся. Ты выполнила свой гражданский долг. Просто какой-то мстительный дурак — заметь, никаких имен я не называю, но тот, у кого прошлой весной конфисковали грузовик, — разболтался вчера в баре после собрания. Он якобы хотел помочь шефу. Не вини себя. Они во всем разберутся.
— Он вам нравится?
Элмира помолчала.
— Сойдет с горчичкой, надо только малость его обработать. Пошли, я тебя отведу.
Народу в коридоре прибавилось. Толпа окружила стол Элмиры. Элмира постучала в дверь, отворила ее и толкнула Кейт в кабинет.
— К вам пришли, шеф.
В коридоре послышались голоса.
— Эй, шеф Митчелл, вам необходимо услышать то, что я знаю.
— И меня послушайте.
— Меня тоже.
— Нет, меня.
— Я пойду.
Элмира попятилась из кабинета и затворила дверь.
Шум стих. Шеф поднял глаза.
— Вы.
— Я знаю, это моя вина.
— Да уж конечно.
Раскаяние Кейт вмиг растаяло.
— Знаете, если бы вы подружелюбнее относились к людям, этого бы не случилось.
У шефа окаменело лицо. Кейт почти видела, как он считает про себя, чтобы не сорваться. Судя по всему, он дошел до большого числа. Ей придется долго стоять.
— Послушайте, я действительно сожалею. Я пыталась помочь.
— Ладно, хватит.
Он сузил глаза и вгляделся, словно хотел на ее лице прочесть ответы. Ответы на что?
— Зачем вы пришли?
— Если думаете, что исключительно ради покаяния из-за вчерашнего обращения к публике, то ошибаетесь.
Она сделала паузу. Знала: то, что собирается сейчас сказать, прозвучит не лучше, чем сообщения сумасшедших, собравшихся в приемной. Однако выбора у нее не было.
— Мне кое-что пришло в голову.
Шеф вздохнул. Закрыл глаза.
И Кейт подумала: он хочет свистнуть. Она едва не расхохоталась. Это было ужасно, хотя вся ситуация была абсурдной.
— Что ж, говорите.
— Что? О…
Кейт набрала в грудь воздуха.
— Может, это все неважно, но…
— Выкладывайте, сегодня я уже много всего наслушался.
Кейт очень холодно на него посмотрела.
Ледяной взгляд не произвел впечатления.
— Накануне своей гибели профессор попросил пообещать ему, что я позабочусь о коллекции.
— Ну и что же, вы о ней заботитесь. Вы ведь теперь куратор.
Ей его тон не понравился, она усмотрела в нем намек.
— Я лишь временно исполняю обязанности куратора, и только потому, что лучше других знакома с музеем.
Он вдруг заинтересовался, она видела это по его глазам. Но чем бы ни вызвана была эта вспышка, она тут же и погасла.
— Уж не думаете ли вы, что я убила профессора, чтобы стать куратором музея, который вот-вот снесут?
Шеф Митчелл пожал плечами.
— Люди совершают убийство по разным причинам, иногда и вовсе без причины.
Ей захотелось встряхнуть его. Как он может быть таким равнодушным? Есть ли у него душа?
— Вы ошибаетесь.
Он подался вперед и посмотрел на нее как на ученика, отстающего в развитии.
— Посмотрите на это таким образом. Вы появляетесь в Гранвилле после девятилетнего отсутствия, идете прямо в музей. Менее чем через неделю хозяина музея убивают, а вы становитесь куратором. Вы ведь математик, умеете сложить два и два.
Кейт утратила дар речи.
— Вы сумасшедший, — с трудом произнесла она.
— Возможно. Что еще вам сказал профессор?
Он решительно выводил ее из себя.
— Это все. Он сказал: «Позаботьтесь о коллекции». Я думала тогда, что он имеет в виду спасение музея. Что он слишком стар, чтобы самому его защитить. Теперь мне кажется, он знал, что его жизнь в опасности, иначе зачем понадобилось говорить мне такие слова, когда я специально приехала сюда для спасения музея?