— Ты за него заплатил?
— Нет. Профессор не хотел, чтобы я крал, поэтому я взял журнал в библиотеке. — Он скорчил гримасу. — Серьезно подмочил репутацию.
Кейт взяла анонимное письмо и открыла журнал. Тот же шрифт, то же качество бумаги.
— Гарри, ты гений.
— Нет, — возразил Гарри. — Но близко к этому.
Он улыбнулся ей, и она испытала прилив симпатии к этому мальчику. Он умудрился сохранить мозги, проживая в одном доме с дядей-чудовищем. Слава богу, профессор нашел его, или, может, это он нашел профессора?
Они выкинут из головы Бака Перкинса. Гарри к нему не вернется. Кейт позаботится об этом. Она должна убедить шефа Митчелла, чтобы мальчик пока пожил у него, а она решит, как поступить с ним дальше.
— Ну, что теперь будем делать?
— Не знаю. Почему аноним неожиданно поменял журнал?
— Может, боялся стать предсказуемым?
— Возможно. Или мои письма прислал кто-то другой.
— А я об этом и не подумал.
— Те, что прислали мне, составлены женщиной.
— «Гламур». Черт побери! — Он выпучил глаза. — Прошу прощения. Не говорите шефу. Он сказал, что я должен следить за языком, или…
Кейт кивнула. Интересно, что он хотел сказать этим «или»?
— Так что будем делать?
Кейт задумалась и сказала:
— Я не скажу шефу о твоем языке, если ты не расскажешь ему, что я однажды залезла в стол к Дженис.
— Вы… не шутите? Взломали ящик?
— Не совсем, — сказала Кейт. — У меня был ключ.
— А… — разочарованно протянул Гарри. — Так вы нашли какие-нибудь улики?
— Обнаружила запись в расходной книге, где проставлена невероятная цена за канцелярские принадлежности и доску объявлений.
Что-то ее тревожило.
— Она читает любовные романы, — сказала Кейт, медленно перебирая в памяти содержимое ящика. — Там еще стоял флакон одеколона.
— Навязчивый запах, — неодобрительно высказался Гарри.
— Там еще были журналы… Да, журналы.
— И догадайся, как назывался один из них?
Она с улыбкой обернулась к Гарри.
— «Гламур»?
— «Гламур». Но это не доказательство, — сказала Кейт. — Много людей читает «Гламур».
— Но не все вырезают из него буквы.
— Знаю. Но я не уверена, что мы должны.
— У вас же есть ключ.
Дженис удалилась на ленч, а Кейт с Гарри обыскали ее стол. Ал был у дверей на страже. Во всяком случае, так решил Гарри. Кейт же подумала, что кот просто устал и разлегся на пороге, чтобы поспать.
Они нашли «Гламур» в нижнем ящике — там, где Кейт видела его в прошлый раз. Из нескольких страниц были вырезаны буквы.
— У нас есть доказательство: она анонимщица и мелкая воровка, — сказал Гарри. — Вы ее уволите?
— Пока нет.
— Но почему?
Кейт сжала губы. Ей не меньше, чем Гарри, хотелось выставить Дженис из музея, но надо было выждать.
— Потому, — ответила она, — что если она пишет анонимные письма и крадет служебные деньги, то, возможно, она замешана и в чем-то большем, о чем мы еще не знаем.
Гарри раскрыл глаза.
— Вы думаете, это она убила профессора?
— Не знаю. Я не уволю ее, пока всего не узнаю.
Глава двадцать четвертая
Оглашение завещания произошло на следующее утро. Кейт послушно явилась в девять часов, хотя и не понимала, зачем позвали ее и Гарри.
Саймон жил на улице Примроуз-вэй, в двухэтажном каменном доме, в квартале от здания суда. Его кабинет помещался в белой деревянной пристройке. У пристройки имелся отдельный вход, к нему вела дорожка, выложенная кирпичом. По обеим сторонам двери в изобилии росли темно-золотые астры.
Когда Кейт вошла в кабинет, Гарри уже сидел на последнем стуле выстроенного полукругом ряда.
На мальчике была рубашка «лакосте» и модные летние брюки из хлопчатобумажного твида. На спинку стула повешен пиджак из коричневой кожи. «Шеф постарался», — подумала Кейт. Митчелл стоял за стулом Гарри.
«Защищает», — догадалась Кейт, войдя в комнату. Она благодарно улыбнулась шефу.
Он слегка поклонился и отошел в сторону.
Кейт села рядом с Гарри. Он застенчиво посмотрел на нее. Сейчас он казался чище и младше, чем накануне.
Почти немедленно открылась дверь, и в комнату вошла Абигейл Эйвондейл, по пятам за ней следовала Дженис Круппс. Женщины не смотрели ни друг на друга, ни на Кейт. Уселись посреди ряда, оставив между собой свободное место.
У Кейт от нервного ожидания забурчал желудок. Она положила на живот руку и стала смотреть перед собой, стараясь подготовить себя ко всему.
Через несколько минут Саймон огласит завещание. Абигейл вступит в права наследства, и музей уйдет в небытие. Что тогда будет с Гарри? Ей страшно захотелось обнять мальчика, однако она не стала этого делать, чтобы не смутить его, и еще крепче прижала руку к животу.