Зодчий смутно запомнил, что происходило вокруг него в тот момент, потому что всё смешалось в один исступлённый, дико-несуразный ком событий.
Наиболее отчётливо в памяти запечатлелось несколько эпизодов:
…прямо перед ним, взмахнув узловатыми руками, падает «скачёк» — в его шее торчит стрела, которая через миг взрывается, осыпав Зодчего кровавыми ошмётками и опалив лицо нестерпимым жаром…
…«зывун-бого» раскрывает третий глаз, занявший всю лобную часть, и с удивлением смотрит на выходца, несущегося на него со скоростью локомотива; Зодчий несокрушимым тараном сбивает его с ног, успев услышать за спиной жуткий хруст — Донго не любит не оплаченных долгов…
…Зодчего настигает матерная брань Фархада; выходец разворачивается, разметав каблуками землю и видит, как три «зывуна» наседают на заставника (с четвёртым «беседует» Донго, оскалив пасть с чудовищными клыками); Зодчий врубается в спины противников, рывком выдёргивает Фархада из увеличивающегося круга «зывунов» и, пронзительно свистнув Донго, устремляется вперёд…
Спасительная оранжевая вешка уже близко, но в этот миг земля встаёт на дыбы и больно бьёт в лицо. Во рту горьковатый вкус крови (чьей?..) и искалеченная мысль: «…не успели…» Краем глаза Зодчий видит хромающего Фархада, а кошмарная пасть Донго почему-то раскрывается прямо над ним.
«Наверное, в шальной круговерти боя несчастный пёс окончательно обезумел, если перестал отличать своих от чужих…» — отрешённо думает Зодчий.
Но со звериными мозгами у Донго всё в порядке — пёс, рыча от натуги, тащит Зодчего в спасительное нутро «засюрпризенного» тоннеля. Фархад помогает ему, подволакивая раненую ногу.
Вот и овальная чернота входа в нору слизняка…
Дзрынь!
Чмяк!
Бултых! — и страшный шёпот Фархада испуганной летучей мышью бьётся под сводами тоннеля:
— Не шевелись! Она где-то здесь!..
Размазывая по лицу кровь вперемешку с липкой грязью, Зодчий дрожащими пальцами гладит тело меча, пытаясь понять, о чём или о ком говорит Фархад.
Секунды текут долго, словно каждая из них возомнила себя вечностью…
Скоро раздаётся едва слышный шёпот Фархада:
— Пролезай. Только осторожно!
Зодчий ползком пробирается вперёд, прижимая к себе дрожащего пса.
— Осторожнее!.. — голос Фархада лезвием царапает по сердцу.
Зодчий почти замирает, чувствуя на спине пальцы товарища.
— Давай! — приказывает Фархад и легонько подталкивает выходца в мягкое место.
Зодчий лезет дальше. Донго начинает поскуливать — видимо что-то почуял…
Скоро их догоняет Фархад.
— Кажется, добрались! Погони можно не опасаться — я там кое-что из своего заплечного арсенала к старенькой ловушке присовокупил!..
Неожиданно Донго вырывается из рук Зодчего, с громким радостным лаем устремляясь в темноту тоннеля…
60
— Куда?! — закричал Зодчий, но собаки и след простыл.
— Не волнуйся, догоним, — сказал Фархад, подталкивая Зодчего в спину. — Пошли…
В тоннеле посветлело. Зодчему это не понравилось: поселенцы все прорытые внутрь укрепления ходы завалили землёй и камнями. Через полсотни шагов стало настолько светло, что Зодчий без труда разглядел в конце полутёмного хода чью-то тень, рельефно обрисовавшуюся на фоне светлого круга.
— Донго! — негромко позвал Зодчий, хотя фигура, лучившаяся ярким ореолом по контуру тела, мало напоминала поисковую собаку.
Несколько мгновений протекли в томительном ожидании, а потом раздался звук выпущенной стрелы. Прежде чем Зодчий успел что-либо предпринять, стрела тараном ударила его в грудь. Нагрудный панцирь выдержал, но сильный толчок опрокинул выходца на спину. Падая, Зодчий увидел поднимающуюся фигуру Фархада с усиленным арбалетом в руках.
— Не-е-ет! — закричал Зодчий, опасаясь, что какой-то поселенец принял их за пробравшихся в крепость недовыходцев.
Звука выстрела он не услышал, однако шорох упавшего тела набатом ударил по ушам. Зодчий торопливо вскочил на ноги и кинулся к поверженному. Он бежал и молился…
Добежав, в нерешительности замер…
Этого не может быть!
В конусе света, раскидав многосуставчатые руки, лежал «зывун-бого». Зодчий смотрел на него и никак не мог оцепеневшим сознанием связать два факта: недовыходца и арбалет повышенной дальности, зажатый в его гротескных, узловатых пальцах!
Подошёл Фархад, пнул «зывуна» носком ботинка в тощий бок.
— Эти твари эволюционируют слишком быстро, — сказал он. — Видишь, даже серого пепла вокруг раны нет!
Зодчий ответить не смог. В голове билась единственная мысль: «Зывуны внутри поселения… зывуны внутри поселения…»