Гоблин помог установить палатки, после чего отправился в лес — искать длинную сухостоину для главного тента. Ни топора, ни ножовки с собой не взял — не в его правилах рубить живое дерево, чтобы потом, за одну ночь скормить его прожорливому огню. Обходя многочисленные коровьи «мины», Гоблин углубился в лес и, подобрав берёзовую ветку с засохшими листьями, стал отгонять комаров, напористых и злобных словно пираньи.
Минут пятнадцать пробирался по высокой траве, чувствуя, что количество комаров начинает увеличиваться в геометрической прогрессии. Следовало торопиться, иначе весь последующий отдых он рисковал провести, яростно расчёсывая места укусов. Оглядывая светлый смешанный лес, заметил невдалеке тонкий длинный ствол берёзы — голый, без листьев и веток.
«В самый раз! — обрадовался Гоблин. — Метров шесть в высоту и толщина подходящая».
Он приблизился к берёзе, внимательно её осмотрел. Ствол на высоте трёх метров упирался в слабенькую ветку соседнего дерева. Если хорошо раскачать сухостоину, она сорвётся и упадёт. Гоблин прикинул, куда будет падать ствол и принялся за дело. Он начал раскачивать его, медленно увеличивая амплитуду. В какой-то момент послышался хруст. Гоблин отскочил в сторону, продолжая следить за тем, как стремительно понеслась берёза к земле. При ударе о землю ствол раскололся пополам. Гоблин тяжело вздохнул — придётся искать новую.
В этот момент в том месте, где находилось корневище высохшей берёзы, поднялось облако пыли, больше похожее на аэрозольную взвесь. Гоблин перевёл взгляд на это место, попутно удивившись: «Странно, вроде ни кочки, ни муравейника здесь не было…» Взвесь не опала, а стала стремительно распространяться во все стороны. Гоблин ещё не чувствовал во всём происходящем непосредственной угрозы, но внутренне насторожился.
Взвесь нахлынула на него со стремительностью урагана и мгновенно поглотила весь окружающий мир. Гоблин заволновался — стало трудно дышать. Лишь теперь он сообразил, что ему следует немедленно выбираться из опасного места. Шагнул наугад в сторону предполагаемого выхода из леса и…
…и испытал ужасную боль во всём теле. Он не мог понять, откуда пришла эта боль, и что её породило, но муки были адскими. Гоблин катался по траве, кусал губы и стонал, пытаясь протолкнуть в наглухо закупоренные лёгкие хоть мизерную толику воздуха…
А потом пришла тишина, и он с ужасом понял, что не может произнести ни одного слова, кроме гортанного звука «го»…»
Зодчий закрыл тетрадь.
«А теперь — спать…» — устало подумал он.
9
Следующий день был днём дежурства Зодчего. Проснувшись пораньше, он приготовил нехитрый завтрак и, пока его товарищи приводили себя в порядок у крыльца дома (где они устроили довольно оригинальный сборник дождевой воды), вернулся к своим записям.
«…«Не стоило племянника одного на реку отпускать. Говорил же его матери — мал ещё! Нет у него ни силы в руках, ни ума в голове. Но разве переубедишь женщину?.. Вот и получилось — опрокинул лодку посреди реки! Самому-то племяшу что будет — плавает как щука, а вот новенький «Вихрь» утопил…» — грустно рассуждал Кучум, поглядывая на низкие тучи, обещающие холодный затяжной дождь.
Мужчина неторопливо проверил прочность длинной верёвки, на конце которой блестела стальная «кошка», сел в старенькую лодку и оттолкнулся веслом от мостков. Слабое течение потянуло его к противоположному берегу. Кучум плавными движениями направил лодку в нужное место и приготовился «тралить фарватер» (как выразился неунывающий виновник событий, поджидавший дядю на берегу). Минут через десять начал накрапывать дождик. Кучум пожалел о том, что не попросил свою старуху-мать затопить баньку — после такой «рыбалки» хорошо бы в парилке посидеть! Эхма-кутерьма!..
Кучум монотонно бросал в воду «кошку», потом наматывал на локоть мокрую верёвку. Опять бросал «кошку», опять наматывал, иногда поправляя коротким веслом дрейф лодки. Время текло незаметно. Кое-что Кучум успел поймать — старую фуфайку, несколько непонятных железок, да целый ворох веток. Всё это он аккуратно складывал на корме.
Где-то за излучиной реки прозвучали выстрелы. Кучум с завистью посмотрел в ту сторону. Тяжело вздохнул и вновь принялся орудовать «кошкой». Два раза стальной крюк приходил пустым, а на третий…