- Почему на заставах об этом ничего не знают?
- Знают, но не все... - туманно ответил Легонт. - Мало кто из заставников утруждает себя размышлениями о судьбе нашего мира. Большинство из вас живут одним днём. - Голос Легонта прозвучал укоризненно.
Зодчий внимательно посмотрел на поселенца.
- Вы считаете, что на выходцах, простите, я хотел сказать, на заставниках лежит какая-то вина?
- Вина лежит на всех нас! - неожиданно резко проговорил Легонт. - Но мы пригласили вас не для чтения нотаций.
- Надеюсь... - сказал Зодчий, которому не понравилась несдержанность верца.
Легонт указал рукой на макет и уже спокойно заговорил:
- Если вы внимательно посмотрите сюда и проведёте в уме несложные расчёты, то сможете легко подсчитать, что площадь потерянных нами земель лишь немногим меньше площади оставшегося мира...
Зодчий недоверчиво взглянул на макет. Ему хватило одной минуты, чтобы убедиться в справедливости сказанных слов.
- В последние годы "ужимание" мира происходит по длинной части эллипса, - опять заговорил Легонт, - поэтому заставы остаются от этого процесса как бы в стороне. Но так было не всегда. Наши записи хранят сведения о том, что Переход около ста лет назад за одну ночь уничтожил четыре заставы из пяти...
Зодчий внимательно слушал Легонта, но мысленно соглашался с ним не во всём. За месяцы, проведённые в Зоконе, он настолько свыкся с реальностью и незыблемостью этого мира, что тревожную информацию собеседника воспринимал с явным недоверием.
- Судя по вашим словам, - задумчиво произнёс Зодчий, - "ужимание" мира происходит на протяжении многих лет?
- Это так.
- Тогда мне не понятно, почему вы всполошились именно сейчас? Неужели ещё триста лет в вашем мире - такой маленький срок?
- Наверное, вы не до конца поняли, что я пытаюсь сказать. - Тембр голос Легонта мгновенно изменился. Приятные мягкие обертоны опытного ритора быстро сменились жёсткой категоричностью отрывистой командирской речи. - Из той половины земли, что мы потеряли за все три века, три четверти исчезли за последние двадцать лет!..
Цифра была ошеломляющей, но не верить Легонту оснований не было.
- Мир исчезает?.. - тихо спросил Зодчий.
Легонт не ответил. Подойдя к окну, он долго смотрел вдаль. Потом резко повернулся и сказал фразу, не относящуюся к предмету их разговора:
- Я догадываюсь, с какими мыслями вы ехали к нам... Чтобы напрасно не волновать ваших товарищей, хочу попросить вас сейчас же вернуться на заставу. Не беспокойтесь, очень скоро у нас появится возможность поговорить более содержательно. Вы не против новой встречи?
- Не против, - без раздумий ответил Зодчий.
Он уже выходил из комнаты, когда Легонт окликнул его:
- Вас повезёт Енор - юноша, который на Вторую заставу привозит продукты. Так вот, не отпускайте его одного в ночь.
- Он переночует в моей комнате, - ответил Зодчий.
- Хорошо. Тогда до встречи.
Легонт, повернувшись на каблуках, вышел в низкую дверь. Откуда-то возник знакомый старик и молча повёл заставника за собой. Зодчий находился в состоянии лёгкой растерянности. Информация, которую вылил на него Легонт, словно ушат ледяной воды, выбила его из равновесия.
Зодчий не заметил, как оказался возле знакомой повозки. Он уже устраивался в ней, когда услышал торопливый разговор:
- Что же вы гостя не накормили? Разве так можно!
Рядом с повозкой появилась молодая девушка. Невысокого роста, с густыми волосами цвета спелой пшеницы, она держала в руках узелок и открыто смотрела на выходца.
- Это вам! - сказала она и протянула узелок.
Зодчий принял подарок, поблагодарил девушку и прыгнул в повозку. Лошадь резво взяла с места - пришлось ухватиться за борт, чтобы не выпасть.
Лошадка почти всё время бежала рысью. Через полчаса выходец пересел к вознице. Юноша потеснился. Зодчий развязал узелок, с наслаждением вдыхая запах только что испечённого хлеба. Осторожно разломил краюху.
Одну половину протянул соседу:
- Держи!
Потом достал твёрдый сыр. Енор жеманиться не стал. Приняв свою долю и, весело поглядывая на Зодчего своими индиговыми глазами, принялся уплетать хлеб с завидным аппетитом, не забывая при этом слегка похлёстывать лошадку - время было позднее.
...Когда они добрались до заставы, там ещё никто не ложился спать. Зодчий издалека заметил керосиновый фонарь и, указав на него рукой, легонько толкнул Енора в бок.
- Сейчас горячего чаю сообразим, а там и вздремнуть не грех!
Енор так зыркнул на Зодчего своими пронзительно-синими глазами, что тот поперхнулся.
"А что я сказал не так! - удивился выходец. - Может, они вообще не верующие?.."
После лёгкого ужина и горячего чая (от кофе и шоколада Енор наотрез отказался) Зодчий проводил юношу в свою комнату. Затем вернулся в гостиную, где в выжидательных позах сидели его товарищи. Зодчий некоторое время молчал, собираясь с мыслями и решая, что можно сказать друзьям прямо сейчас, а о чём стоит умолчать до лучших времён. В итоге большая керосиновая лампа горела в гостиной едва ли не до утра - Зодчему было что рассказать, а каждому из его товарищей было, что добавить к нерадостной картине, нарисованной Легонтом...
14.
Енор уехал сразу после завтрака, пообещав вернуться через неделю.
Когда повозка юноши исчезла из виду, все вновь собрались в гостиной. После тревожной информации, поведанной Легонтом, заниматься обычными строительными делами никому не хотелось. Печальная новость особенно сильно подействовала на Фархада. И без того немногословный, за последние часы он не сказал ни слова, окончательно замкнувшись в себе. Сидел за общим столом с отрешённым видом, изредка поднимая на кого-нибудь из присутствующих свои тёмные печальные глаза.
Зодчий хотел поинтересоваться причиной подавленного состояния Фархада, но, заметив предостерегающий жест Агути, решил повременить. Гоблин к сообщению отнёсся спокойно, посетовав лишь на то, что они, действительно, очень плохо вооружены. Поэтому всё оставшееся до обеда время провели в обсуждении чисто технических вопросов.
Импульсивный Гоблин предлагал демонтировать авиационную турель с военного самолёта, лежавшего у подножия Зокона уже много лет. Агути категорически возражал. Он рассказал случай на Первой заставе, когда во время "громового" Перехода один из выходцев решил воспользоваться вооружением наполовину сплющенного БТРа.
- И что?.. - Гоблин подался всем корпусом навстречу говорившему Агути.
- А ничего! После третьей очереди началось самопроизвольное детонирование боекомплекта.
- И?..
- И теперь на Первой не четверо выходцев, а только трое...
- Этот парень с Первой сделал правильный выбор... - неожиданно для всех проговорил Фархад. Голос его был спокойным и ровным, словно речь шла о прогулке к колодцу за водой.
- Ты серьёзно? - недоумённо спросил Агути.
- Абсолютно. - Фархад криво усмехнулся. - Знаете, мне иногда кажется, что все мы в этом проклятом мире медленно превращаемся в стадо баранов, у которых в жизни осталась единственная цель: просуществовать ещё один тусклый, бесполезный, никчёмный день в мерзкой белёсой мути без солнца и свежего воздуха...
- А разве этого мало? - осторожно спросил Агути.
- Кому - как... - Фархад поднялся. - Мне - недостаточно.