- Ир тар бобо? Ри ка туко?
Зодчий глупо захихикал, пытаясь представить физиономию создания, способного задавать столь глупые вопросы. Он покрутил головой и неожиданно увидел перед собой нахмуренные брови Сифа. Глухой голос поселенца, искажённый до неузнаваемости, снова пробасил:
- Ир тар бобо? Ри ка туко?!
Зодчий не сдержался, расхохотавшись прямо в распахнутые от удивления глаза поселенца.
Дальше события развивались не менее забавно. Сиф, высоко задирая ноги, прыгал вокруг ствола и с непонятным ожесточением топтал землю, издавая при этом звуки, заставлявшие Зодчего надрываться в хохоте.
- Си мися ко то я ко!
Зодчий уже не мог смеяться. Уткнувшись носом в землю, он надрывно хрюкал, вздрагивая всем телом. Потом повернул голову, чтобы впустить в измученные лёгкие несколько глотков воздуха. Открыв глаза, увидел, что Сиф скакать перестал. Как в замедленной съёмке Зодчий проследил движение руки поселенца, опустившейся на ножны. Рука неспешно достала меч, неторопливо взмахнула им над головой, и с грациозной плавностью принялась срубать многочисленные шляпки, покрывшие, казалось, уже всю землю вокруг.
...Тяжесть медленно вытекал из тела. Наклонившись головой вперёд, Зодчий со страхом следил, как невидимый пресс гнёта всё выше подступает к голове, через нос, глаза, уши выплёскивая на землю крохотные порции невыносимого душевного бремени. На смену им в голове тут же начинали бить крошечные фонтанчики боли, порция за порцией заполняя сознание выходца. Когда боль немного утихла, он понял, что полностью утратил контроль над телом. Хотел найти глазами Сифа, но любое движение век вновь возвращало его в кратер боли, концентрация которой могла растворить его "Я" без остатка...
- Си мо ти?
Зодчему давно было не до смеха. Голова продолжала наливаться болью. Понимать происходящее становилось всё труднее.
- Си можо ти?
Фраза никак не желала расшифровываться, но Сиф продолжал настаивать:
- Тыа можаа иттыы?
Наконец, Зодчему удалось сложить абракадабру в нечто осмысленное:
- Ты можешь идти?..
- Мо-мо-гу-гу-у... - Собственный голос звучал странно и неестественно. Ни смеха, ни радости это открытие не вызвало. - Мо-могу...
Он попытался встать. Ноги слушаться не хотели, и вели себя как строптивые вассалы - левая пыталась заступить правую, а правой было не до ходьбы...
Сиф грубо встряхнул Зодчего.
- Как голова? - спросил он.
- Чья?.. - Зодчий преданно смотрел в глаза поселенцу.
Сиф неопределённо хмыкнул, собрал вещи Зодчего, разбросанные у подножья ствола и, обхватив его за талию, торопливо потащил в сторону далёкого просвета.
- А мы... куда мы?.. - не сразу поинтересовался Зодчий.
Ноги по-прежнему шли в разные стороны: одна навстречу Зокону, другая - в направлении заставы; усреднял странную поступь Сиф, локомотивом тащивший выходца за собой. Когда ноги обрели некоторую уверенность, Зодчий отцепился от рукава Сифа.
Поселенец остановился, с интересом поглядывая на выходца.
- А про какие нарывы ты бормотал? - вдруг спросил он.
- Нарывы?..
- Сидя под деревом, ты всё время повторял три слова: "Угорь, фурункул, чирей... угорь, фурункул, чирей..."
Зодчий попытался изобразить на своём лице напряжённую работу мысли. Видимо, изобразил настолько жалко, что Сиф махнул рукой:
- Ладно, пойдём. Может, потом что-нибудь вспомнишь...
Зодчий поплёлся следом.
Оказавшись за пределами "баньяна", он с удивлением заметил, что монотонно, будто заклинание, повторяет одни и те же слова: "Угорь, фурункул, чирей..." Зодчий попытался думать о чём-нибудь другом, но мысль с непонятной и пугающей настойчивостью возвращалась к злополучной фразе. Когда она вернулась в очередной раз, Зодчий не стал её прогонять.
Возможно, под действием алкалоидов загадочных грибов, ему приоткрылась некая информация, закодированная тремя "нарывными" словами? В этом не было ничего странного, потому что состояние эйфории, в которое он ненадолго впал, могло отворить запечатанные шлюзы в его сознании, чтобы выпустить на свободу мысль, долго томившуюся в заточении.
В том, что непонятная фраза не случайно выплыла из глубин подсознания, Зодчий ни минуты не сомневался, ибо успел убедиться: в Зоконе ничего "просто так" не происходит.
Дело оставалось за малым - связать три слова с последними событиями...
44.
"Так недолго и параноиком стать!.." - с возмущением подумал Зодчий в тот момент, когда, открывая заветную тетрадь, заметил дрожание своих пальцев.
Тетрадь с хрустом раскрылась. Зодчий принялся торопливо её перелистывать, отыскивая главу, относящуюся к "амазонкам". По логике эта информация должна была находиться в разделе "Переход и его составляющие", но там нужных сведений не оказалось. Зодчий заглянул в оглавление. К своему изумлению обнаружил новый раздел: "Возможные последствия интенсивного роста структуры типа "Баньян" в приграничном районе "мира Амвросия". Длинное название обещало не менее интригующее содержание. Зодчий хмыкнул про себя и стал искать нужную страницу...
"...Считаю закономерным, что на смену обычному Переходу, с его жёсткой временной градацией, пришёл Переход-максима с неограниченным действием активной фазы. Данный факт позволяет утверждать: "мир Амвросия" находится на грани качественного изменения, потому что действие Перехода-максимы должно затронуть все стороны жизни в гомеостазе. Насколько серьёзными окажутся эти изменения, судить трудно. Но не вызывает сомнения то, что все они носят не разрушительный, а созидательный характер, как бы парадоксально это не звучало.
В связи с этим хочу упомянуть так называемый "эффект материализации чувственных идей", нашедший реализацию во время последнего Перехода-максимы (не стоит забывать о том, что под словосочетанием "время Перехода", я имею в виду наиболее активную его фазу, в продолжение которой наблюдается пробой континуума). Во время данного Перехода произошло событие, которое я не могу назвать иначе, как "галлюцинирующее фонтанирование", приведшее к тому, что отдельные биотоки мозга коренных обитателей "мира Амвросия" оказались наложенными на матрицу стандартного пробоя континуума, вследствие чего произошло спонтанное генерирование псевдоматериальных структур, кодируемых термином "амазонки".
В силу несовместимости статичной матрицы и дискретных импульсов биотоков мозга отдельных поселенцев наблюдалось хаотическое развитие псевдоматериальных структур, стремящихся доминировать в новом мире в стандартном для них ключе, - то есть с помощью агрессии. Это не является чем-то необычным, потому что в основе выживания любого вида лежит принцип захвата территории для нормального развития популяции. То, что "амазонки" оказались агрессивны выше обычного уровня, может объясняться наличием у кого-либо из "трансляторов" патологии мозговой деятельности..."
Вот даже как! Выходит, из-за опухоли в голове какого-то поселенца, они потеряли двоих товарищей?..
Однако, к своему удивлению, Зодчий с предложенной трактовкой недавних событий согласился на удивление быстро. Человек - природный телепат и психокинетик. Он, сам того не сознавая, ежеминутно, ежесекундно творит новый мир - собственную Вселенную. Базируясь на спорной гипотезе о суперсильном принципе антропности, можно перефразировать формулу греческих философов "ничего нельзя измыслить сверх сущего" в новое предположение: измысленное может стать сущим. Крайнее напряжение устремлённого, системно мыслящего, верящего в измысленное ума способно породить физическую картину Вселенной, в которой найдётся место для любого образа.