— Скажи банщику, что я желаю немедленно вымыться.
В примыкающей к бане гардеробной он содрал с себя рубаху, пропитавшуюся потом и дождем. Он ощущал грязь и на теле, и на душе. Банщик облил его холодной водой и принялся тереть спину. Но лишь после того, как судья полежал в бассейне с горячей водой, он почувствовал некоторое облегчение. В завершение банщик помассировал ему плечи и насухо растер полотенцем. Судья облачился в свежую рубаху голубого хлопка и надел на голову черную шапку из тонкой кисеи. Затем он отправился на женскую половину.
Перед тем, как войти в комнату, где его госпожи обычно коротали время по утрам, он на мгновение застыл, тронутый представшей перед его глазами безмятежной картиной. Обе его жены, одетые в расписанные цветами платья тончайшего шелка, сидели вместе с госпожой Дзао за красным лакированным столом перед раздвинутыми дверьми, за которыми был виден внутренний сад, засаженный папоротниками и высоким шелестящим тростником. Все здесь дышало освежающею прохладой. Здесь было его тихое убежище от внешнего мира жестокого насилия и омерзительных страстей, с которыми он постоянно сталкивался на государственной службе. В ту же минуту судья принял твердое решение всегда оберегать свою мирную семейную жизнь как зеницу ока.
Его Первая госпожа отложила пяльцы и вскочила, чтобы встретить мужа.
— Мы около часа ждали вас к завтраку! — укоризненно проговорила она.
— Прошу прощения. Дело в том, что у Северных ворот возникли некоторые неприятности, и я вынужден был отправиться туда. Сейчас я должен пойти в канцелярию, но к полуденному рису вернусь обязательно.
Жена проводила его до дверей. Когда она поклонилась, он тихо сказал:
— Кстати, я решил последовать твоему совету в том вопросе, который мы обсуждали прошлой ночью. Пожалуйста, займись необходимыми приготовлениями.
Довольно улыбаясь, она отвесила еще один поклон, и судья вышел в галерею, ведущую в канцелярию.
Он обнаружил старшину Хуна притулившимся в кресле в углу кабинета. Его старый слуга встал и пожелал ему доброго утра. Указывая на лист, который он держал в руке, старшина сказал:
— У меня гора с плеч упала, когда я получил этот отчет, ваша честь, ведь мы уже начали беспокоиться из-за вашего долгого отсутствия. Я определил узника в темницу, а мертвеца в покойницкую. Затем я осмотрел труп с судебным медиком, а оба ваших помощника, Ма Жун и Цзяо Тай, поскакали к Северным воротам, чтобы узнать, не понадобится ли вам какая-либо помощь.
Судья Ди сел за стол. Он искоса взглянул на стопку дел.
— Среди поступивших документов есть что-нибудь срочное, Хун?
— Нет, ваша честь. Все эти бумаги касаются обычных административных вопросов.
— Хорошо. Тогда мы посвятим дневное заседание убийству ростовщика Чуна.
Старшина удовлетворенно кивнул.
— Из рапорта командира стражников я понял, ваша честь, что дело это совершенно ясное.
И поскольку подозреваемый в убийстве надежно заперт…
Судья покачал головой.
— Нет, Хун, как раз это дело я бы не стал называть простым. Но благодаря своевременным действиям военной стражи и счастливому случаю, который подвел меня к самой сути вещей, кое-что начинает вырисовываться.
Судья сомкнул ладони. Когда в комнату с поклоном вошел начальник стражников, судья приказал ему привести узника Вэна и снова повернулся к старшине:
— Я прекрасно понимаю, Хун, что судья обязан допрашивать обвиняемого только публично, в суде. Но тут будет не формальное слушание. Всего лишь обычный разговор, чтобы мне самому получше разобраться в деле.
Старшина Хун всем своим видом выразил недоумение, но судья, не удостоив его дальнейших объяснений, принялся листать верхнее из лежащих на столе дел. Он поднял глаза, когда начальник стражников привел Вэна. Цепи с узника сняли, но от этого его смуглое лицо не стало менее угрюмым. Начальник стражников заставил его опуститься на колени, а сам застыл позади с тяжелой плетью в руках.
— Твое присутствие не требуется, — сказал ему судья Ди.
Начальник стражников бросил обеспокоенный взгляд на советника Хуна.
— Это отчаянный головорез, ваша честь, — неуверенно начал он. — Он способен…
— Ты меня слышал! — рявкнул судья.
После того, как обескураженный начальник стражников удалился, судья Ди откинулся в кресле. Он вполне дружески спросил молодого рыбака:
— Давно ли ты живешь на воде, Вэн?
— С тех пор, как помню себя, — буркнул парень.