За круглым столом сидел всего один человек, худощавый пожилой наместник захолустного приграничного округа Ташику. Две девушки, стоявшие за его креслом, безразлично посмотрели на высокого бородатого гостя.
Наместник Квэн встал и поспешил навстречу судье Ди.
— Я приношу свои глубочайшие извинения за столь убогую обстановку! — произнес он с виноватой улыбкой. — Я пригласил также двух старших командиров и двух глав гильдий, но командиров внезапно вызвали в ставку главнокомандующего, а мастеров гильдий потребовал к себе верховный интендант. Так неудачно получилось… — И он беспомощно воздел руки.
— Главное для меня — польза, которую я вынесу из поучительной беседы с вами, — вежливо отозвался судья Ди.
Хозяин провел гостя к столу и представил молоденькую девушку слева как Чайную Розу, а другую — Жасмин. Обе были одеты ярко и безвкусно и носили дешевые побрякушки — то были обычные шлюхи, а вовсе не утонченные куртизанки, которых можно было бы ожидать на званом обеде. Но судья Ди знал, что все куртизанки Ташику находились сейчас в ожидании вызова из штаба высших командиров ставки главнокомандующего. Когда Жасмин наполнила винный кубок судьи Ди, наместник Квэн поднял собственный и провозгласил:
— Я приветствую вас, Ди, моего уважаемого коллегу из соседнего округа и почетнейшего гостя. Давайте выпьем за победу доблестной армии нашего императора!
— За победу! — отозвался судья Ди и единым глотком осушил кубок.
С улицы донеслось грохотанье обитых железом тележных колес по мерзлой земле.
— Должно быть, наши войска наконец-то перешли в контрнаступление, — удовлетворенно проговорил судья.
Квэн прислушался и горестно покачал головой.
— Нет, едут слишком медленно. Они возвращаются с поля брани.
Судья Ди встал, отдернул занавесь и открыл окно, храбро подставив лицо пронизывающему ветру. В призрачном лунном свете он увидел внизу длинную вереницу телег, влекомых истощенными клячами. Повозки были забиты ранеными солдатами и закрытыми рогожей трупами. Судья торопливо закрыл окно.
— Приступим к трапезе! — проговорил Квэн, показывая палочками для еды на серебряные блюда, которыми был уставлен стол.
В каждом было лишь понемногу соленых овощей, считаные кусочки солонины да вареные бобы.
— Трапеза кули на серебре — вот до чего мы дожили, — с горечью сказал Квэн. — До войны в моем округе царило изобилие. Теперь же есть почти нечего. Если в ближайшее время не произойдет перемен, здесь наступит голод.
Судья Ди хотел было утешить его, но тут же прижал руку к губам. Мучительный кашель сотряс его могучее тело. Наместник обеспокоенно посмотрел на него и спросил:
— Неужели легочная эпидемия распространилась и на ваш округ?
Судья переждал приступ, затем быстро осушил свой кубок и прохрипел:
— Только отдельные случаи и не слишком тяжелые. В средней форме, как у меня.
— Вам повезло. Здесь большинство заболевших через день-другой начинают харкать кровью. И мрут как крысы. Я надеюсь, вы удобно расположились? — обеспокоенно добавил он.
— О да, у меня прекрасная комната на хорошем постоялом дворе, — отозвался судья Ди.
На самом деле он делил с тремя командирами продуваемый насквозь чердак, но ему не хотелось еще более расстраивать своего хозяина. Квэн все равно не мог разместить его в своих личных покоях, потому что они были заняты армейскими, и наместник сам вынужден был переселиться вместе со всем семейством в крохотную развалюху. Положение сложилось странное: в обычные времена наместник был чуть ли не всемогущ — высший властитель своего округа. Но теперь правила армия.
— Завтра утром я возвращаюсь в Ланьфан, — сообщил судья. — Там у меня накопилась масса дел, ведь в моем округе тоже нехватка продовольствия.
Квэн мрачно кивнул, а потом спросил:
— Зачем вас вызвал главнокомандующий? Из Ланьфана сюда добрых два дня пути, а дороги ужасны.
— Уйгуры поставили свои шатры за рекой, по которой проходит граница моего округа, — ответил судья Ди. — Главнокомандующий желал знать, какова вероятность того, что они присоединятся к татарским ордам. Я рассказал ему, что…
Вдруг он умолк и с подозрением взглянул на двух девушек. У татар повсюду шпионы.
— За девушек не беспокойтесь, — успокоил его Квэн.
— Что ж, я сообщил главнокомандующему, что уйгуры способны выставить всего две тысячи воинов, а их хан отправился на длительную охоту в Центральную Азию как раз перед тем, как в уйгурский стан прибыли татарские послы, чтобы предложить ему присоединиться к татарским ордам. Уйгурский хан — человек мудрый. Вы же знаете, что его любимый сын гостит заложником в нашей столице.