— Теперь мы утяжелим гробы цепями и булыжниками, ваша честь, а потом…
— Я передумал, — отрывисто перебил его главнокомандующий. — Вытащите их и поставьте на прежние места.
Генералу Мао он приказал:
— Отправляйся с сотней людей в лагерь Сэна за Западными воротами. Арестуй его по обвинению в государственной измене и отправь в цепях в столицу. Генерал Као возглавит его войска.
Затем он повернулся к судье Ди, который все еще кашлял.
— Ты понимаешь, а? Сэн старше Лю, он не мог стерпеть назначение Лю на ту же должность. Это Сэн, песий сын, снюхался с ханом, тебе ясно? Его фантастическое обвинение подразумевало только остановку нашего контрнаступления. Он бы напал на нас вместе с татарами, начни мы только отступление. Прекрати этот проклятый кашель, Ди! Он раздражает меня. Здесь дует, пойдем!
Дворцовый зал теперь кипел как улей. Большие карты были разложены на полу. Штабные командиры сверяли последние детали контрнаступления. Какой-то генерал взволнованно обратился к главнокомандующему:
— Не добавить ли пять тысяч к силам за этими холмами, ваша честь?
Главнокомандующий склонился над картой. Вскоре они глубоко погрузились в сложный технический спор. Судья Ди с тревогой смотрел на большие водяные часы в углу комнаты. Поплавок указывал, что до рассвета остался один час. Судья шагнул к главнокомандующему и робко спросил:
— Могу я позволить себе вольность обратиться к вам с просьбой об одолжении, ваша честь?
Главнокомандующий выпрямился и проворчал сварливо:
— А? Что еще?
— Я бы хотел, чтобы вы пересмотрели дело одного командира, ваша честь. На рассвете его должны обезглавить, а он невиновен.
Главнокомандующий побагровел.
— На весах судьба Империи, а ты осмеливаешься докучать мне, главнокомандующему, жизнью одного несчастного человечка?
Судья Ди твердо смотрел в единственный, вращающийся глаз. Он спокойно сказал:
— Тысяча человек может быть принесена в жертву, ваша честь, если это диктуется военной необходимостью. Но ни один человек не должен быть потерян бесцельно.
Главнокомандующий разразился было проклятиями, но вдруг сдержал себя. С кривой улыбкой он произнес:
— Если когда-нибудь тебе надоест это бесполезное гражданское бумагомарание, Ди, приходи ко мне. Небесами клянусь, я сделаю из тебя генерала! Пересмотреть дело, говоришь? Чепуха, я займусь этим немедленно! Распоряжайся!
Судья Ди обернулся к старшему командиру, который бросился к ним, услышав проклятия главнокомандующего.
— За дверью приемной меня ждет командир по имени Пэн. Он ложно обвинил другого командира в убийстве. Не могли бы вы привести его сюда?
— Приведи также его непосредственного начальника! — добавил главнокомандующий. — Мигом!
Когда посыльный заторопился к двери, снаружи донеслось протяжное гудение. Оно становилось все более пронзительным, проникая сквозь толстые дворцовые стены. То было звучание длинных медных труб, выдувающих сигнал общего сбора.
Главнокомандующий расправил свои могучие плечи. Широко улыбаясь, он произнес:
— Слушай, Ди! Это лучшая музыка на свете!
И он вернулся к разложенным на полу картам.
Судья Ди, не отрываясь, смотрел на вход. Старший командир вернулся на удивление быстро. За ним следовали командир Пэн и его начальник.
Судья обратился к главнокомандующему:
— Они здесь, ваша честь.
Маршал развернулся, заложил за ремень большие пальцы и хмуро оглядел прибывших. Они стояли, вытянувшись в струнку, в их глазах сиял восторг. Впервые они видели так близко, глаза в глаза, величайшего солдата Империи. Великан прогрохотал старшему по званию:
— Доложи об этом командире!
— Превосходный администратор, дисциплинирован. С людьми неуживчив, без боевого опыта… — отбарабанил старший.
— Говори, — приказал главнокомандующий судье Ди.
Судья сурово обратился к молодому командиру:
— Командир Пэн, вы не годились для женитьбы. Вам не нравятся женщины. Вам нравился ваш армейский сослуживец командир Ву, но он отверг вас. Тогда вы задушили свою жену и ложно обвинили Ву в этом преступлении.
— Это правда? — рявкнул на Пэна главнокомандующий.
— Да, ваша честь! — будто в трансе, ответил Пэн.
— Убрать его отсюда, — приказал главнокомандующий старшему командиру, — и медленно запороть до смерти тонкой ротанговой тростью.
— Взываю к милосердию, ваша честь! — тут же вмешался судья Ди. — Этот командир женился не по своей воле, а по приказу отца. Природа сыграла с ним злую шутку, а он не сумел с этим справиться. Я прошу для него легкую смерть.