Сам же направился к погребу, что находился позади дома, и через какое-то время вернулся с большой кринкой в руках.
- Судя по запаху, это - козье, - сообщил он Элиасу, взял ковшик, которым черпал воду из бочки, чтоб напиться, налил в него молока. - Чтоб не плакала, надо покормить. Эх, холодное, - посетовал, отхлебнув из кувшина. - Можно застудить девочку. Нет, не годиться, чтоб, спасшись из огня, она умерла от простуды... Давай, Элиас, набери молоко в рот. Я сделаю то же самое. Не глотать! Когда согреется, выльешь в ковшик, и накормим кроху.
Они набрали молока в рот и уселись на скамейку. 'Два парня, два грозных воина, наверно, очень забавно смотрятся с раздутыми щеками и с ревущим младенцем на руках', - думал Элиас, перекатывая молоко во рту. Фредерик же сидел, опираясь локтями о колени и бесстрастно глядя на притоптанную траву. О чем он думал? Наверняка о том, что нужно как следует разобраться: кто мог разорить усадьбу фермера Свана, у которого всегда была прекрасная пшеница, который снабжал Марту и ее Пост белоснежной мукой, замечательными фруктами и овощами, нежным телячьим мясом, жирным молоком, маслом, яйцами и многим другим, не зная, что это все для судьи Фредерика...
Молоко быстро согрелось, Фредерик свернул из куска полотна что-то вроде соски, и малышку Катарину накормили. Она ела жадно, чмокая, хрюкая и захлебываясь. А Катариной назвал ее Фредерик, по имени сгоревшей жены Свана.
- Я ведь не знаю, как на самом деле ее зовут. Эта кроха недавно родилась, и я не успел с ней познакомиться, - сказал судья, осторожно вытирая молочные подтеки на щечках ребенка. - Видишь, не все я знаю...
- Я первый раз вижу, чтоб мужчина так здорово управлялся с ребенком, - не смог не признаться Элиас. - По-моему, это очень трудно.
- Нисколько, - покачал головой Фредерик и передал зевающую девочку юноше. - Я сам второй раз в жизни так хлопочу. Главное - не бояться браться за дело. Тогда все получается так, как надо...
Он окинул взглядом почерневший дом, оглянулся на труп на груше.
- Они убили Свана, сожгли его жену и четверых детей, мал мала меньше. Серьезные ребята, - пробормотал Западный судья.
- Что за изверги это сделали? - спросил Элиас, бережно качая на руках наевшуюся и засыпающую Катарину.
- Тебе не надо это знать. Тем более, что я и сам точно не знаю. Зато я знаю, зачем они это сделали: чтоб лишить провизии мой Пост в этой дубраве. Ведь все остальные деревни, где можно запастись продовольствием, намного дальше, чем усадьба Свана. Покойный Гленвас никогда не трогал фермера - боялся меня, ведь я хорошо знаком со Сваном. И Гленвас грабил только на дороге случайных путников. Эти же бандиты бросили мне вызов, - отвечал Фредерик, ероша волосы на голове. - Посмотри за малышкой, братец, а я осмотрю местность.
И он сорвал с нижней ветки ближайшего дерева пару груш и быстро пошагал вглубь сада...
* * *
Капитан Бартен Крунос, не скрывая слез радости, обнял сына.
- Какой богатырь вырос! Быть тебе гордостью королевской гвардии! - воскликнул он, хлопая Элиаса по плечу. - Матушка, правда, мне писала, что ты ленив в учении, но, судя по тому, что она отправила тебя все-таки в столицу, да еще одного, ты всему самому нужному и важному уже научился.
Элиас скромно молчал: он не мог сказать, что лишь благодаря судье Фредерику из Западного округа он остался в живых и добрался до столицы королевства, Белого Города. Может, он и признался бы в этом отцу, самому близкому своему человеку, но лорд взял с юноши слово, что все приключившееся тот сохранит в тайне.
- Не очень-то хвастайся тем, что стал моим адептом, - посоветовал Элиасу Фредерик. - В мире достаточно тех, кому судьи и их приятели - первейшие враги. А потому не торопись и моих врагов делать своими...
После того, как они закрыли усадьбу Свана, отвезли малышку Катарину в ближайшую деревню, жителям которой Фредерик, представившись, строго наказал заботиться и о ребенке и о хуторе, как о наследстве малышки, молодые люди продолжили свой путь в столицу. Фредерик часто оставлял Элиаса по каким-то своим делам, а потом нагонял уже в дороге. Судя по тому, что один раз он вернулся переодетым в другую, но похожую на прежнюю, одежду, он наведался в один из своих Постов. Почему не брал с собой Элиаса? Об этом юноша не спрашивал, памятуя, что в дела судьи лезть не следует, ради себя же самого.
В Белый Город Элиас въехал через Ворота Заката без Фредерика - судья остался в пригороде, пожелав юноше всего наилучшего...
Столица встретила младшего Круноса блистающими шпилями башен на высоченной крепостной стене и светлыми просторными улицами. Город по праву назывался Белым: не только дома, но и мостовая оказались из светлого камня, а многие деревянные постройки были выкрашены в белый цвет. На этом фоне зелень смотрелась просто великолепно. Столица любила себя украшать: всюду были пышно цветущие клумбы, раскидистые каштаны, липы и клены, душистые кипарисы, аккуратно подстриженные кусты и газоны. Много где, над улицами, натягивали широкие разноцветные ленты и гирлянды из цветов, балконы домов тоже пестрели трепещущими на ветру яркими лентами - Белый Город готовился к празднику. На эту осень намечалось Посвящение в рыцари лучших юношей из королевского воинства.
- Да-да, - сказал сыну капитан Бартен, когда они прогуливались вдоль высокой, чугунной ограды дворца. - Жаль, конечно, что ты прибыл только сейчас. Случись это раньше - стоял бы в первых рядах за рыцарской цепью. Вручает ее сам король. Это большая честь. Но, не переживай. Ты молод, силен. Все впереди, сынок. Послужишь год-другой, проявишь себя при случае - и ты рыцарь...
Элиас поселился у отца. Капитан снимал в доме, недалеко от дворца, небольшую квартиру в две комнаты на третьем, последнем, этаже. Еду готовили повара в хозяйской кухне и доставляли наверх в удобное сэру Бартену время. В комнатах, спальне и гостиной, имелись мягкие диваны, шкаф и сундук для одежды, стол, несколько кресел. На полах лежали пушистые бежевые ковры, окна обрамляли клетчатые занавеси, два раза в неделю приходила горничная. Поэтому в покоях сэра Бартена было чисто и опрятно. Элиас невольно удивился, видя, что отец, легендарный капитан, преданный королю от кончиков пальцев до кончиков седых волос, судя по всему, любит уют и покой. Окна квартиры сэра Бартена выходили в маленький, тихий, внутренний дворик, откуда, кроме смеха местных детей и поскрипывания качелей, практически не доносилось никакого шума. Грозный рыцарь, покраснев, признался сыну, что голоса играющих во дворе ребят всегда напоминали ему об Элиасе, которого он оставил в Осенней усадьбе пятнадцать лет назад и навещал изредка - только на зимние праздники.
- Я рад, что ты теперь со мной, сынок, - ласково говорил сэр Бартен, сидя вместе с Элиасом за столом в гостиной, куда подали пирог с рыбой, вареную морковь и белого вина.
Они долго беседовали - и за ужином, и после. Так и полагалось, ведь капитану хотелось услышать как можно больше о том, как шли раньше и идут теперь дела в усадьбе, а Элиас жадно 'впитывал' рассказы отца о столичной жизни, о порядках в гвардии, о дворцовых интересностях и прочее-прочее.
- Завтра же я возьму тебя с собой во дворец, на утреннюю смену караула, - перед тем, как разойтись по постелям, сказал капитан Бартен. - Как раз в это время король выходит прогуляться в зимний сад, и я представлю тебя ему и другим вельможам. Они должны увидеть, какую славную смену я себе готовлю!
Элиас согласно кивнул. Матушка много раз твердила ему, что, попав в столицу, он должен всегда и во всем слушаться отца и спрашивать у него совета. Отец всегда был для юноши неким недосягаемым идеалом, чуть ли не божеством, на которое призывала равняться матушка. Однако недавняя встреча с судьей Фредериком слегка пошатнула тот пьедестал, на котором Элиас держал старшего Круноса. Если раньше лишь отец был для него примером для подражания, то теперь изящный и быстрый лорд Фредерик слегка потеснил капитана.