Скрытая кирпичными трубами от досужих взглядов, магичка сжалась в комок и разрыдалась. Впервые за много-много лет.
Агафья не знала, сколько времени просидела на крыше, молча кусая в кровь губы и вспоминая одну за другой все те ошибки, которые успела совершить за такой короткий срок. Одежда отсырела, закоченели руки и ноги, слиплись влажными сосульками растрепанные волосы. Погруженная в свои мысли, она, наверное, там бы и уснула, но в кармане запиликал мобильный. С трудом сообразив, что это за назойливый звук, магичка вытащила телефон из кармана.
— Привет! Тебе не надоело вспоминать выброшенную игрушку? Страдать лучше под классическую музыку в компании хорошего коньяка.
Агафья чуть не сбросила вызов. Спокойный голос Красса никак не вязался с ее растрепанными мыслями.
— Я не страдаю, — хрипло выговорила она. Пересохшее горло, казалось, забыло, каково это, издавать звуки.
— Ага, — проворчал магик. — Я так и понял. Не вижу проблемы. Найди себе другого Макса, или двух… И, вообще, приезжай, поговорим.
— Нет. Прости, не могу, — прервала девушка и поднялась на ноги. — Я должна хотя бы попытаться все исправить.
— Длань богов тебе в помощь, — буркнул Красс.
— Я позвоню позже, обещаю, — сказала она, но в ухо уже неслись короткие гудки — обиженный магик отключился.
«Ну, вот, — подумала она, зло впечатывая кулак в кирпичную кладку дымохода. — Еще одна незаслуженная обида на моей совести… Да что ж я за чудовище такое?!»
Полчаса спустя Агафья уже стояла у знакомой, обитой потертым дерматином двери. Но пальцы, занесенные над кнопкой звонка, застыли, когда до цели оставалось всего несколько сантиметров: из квартиры донеслись невнятные голоса. «Орлова!», — возникла мысль и обожгла разум магички хинной горечью. Она опустила руку и отступила в тень. Голоса становились все громче. Поздняя гостья явно собиралась уходить. Не желая вновь сталкиваться с отвратительной теткой, Агафья поднялась на несколько пролетов лестницы и остановилась между этажами. Минуту спустя она поняла, что в очередной раз поспешила с выводами.
— Макс, я все понимаю, — вполголоса увещевал Николай. — Но так тоже нельзя!
— Коль, ну, не могу я, — слегка невнятно отозвался майор.
«Пьяный», — догадалась Агафья.
— А ты через «не могу». Давай, отоспись, и в понедельник…
— Нет. Мне Бурундук отпуск дал. И я буду отдыхать.
— Если б отдыхать, я бы тебе ни слова не сказал, — проворчал капитан. — Но ты же не отдыхать, ты бухать будешь! Макс, серьезно, в понедельник…
— Нет, Коля, — снова перебил Макс, и глухим, потухшим голосом добавил. — Ты не понимаешь. Мне больно ее видеть. Физически больно. Видеть и знать, что она…
Майор умолк.
— Хорошо, — сдался Николай после продолжительной паузы. — Решать тебе. Только на звонки все-таки отвечай.
Хлопнула дверь. Застучали подметки по бетонным ступеням. Вскоре стих и этот звук — Николай ушел. Магичка присела на грязный подоконник и нащупала в кармане пачку сигарет. Сизый дым тонкой струйкой потянулся к потолку. Мыслей не было. Сил тоже. Был только уголек сигареты и отчаянье. Снизу донеслись голоса: кто-то из жильцов возвращался домой. А магичка опять услышала в этом гомоне слова майора: «Больно ее видеть. Физически больно».
В следующую секунду по подъезду грохотом раскатился резкий хлопок, и дымок недокуренной сигареты вплелся в расползающийся грязно-желтым туманом силуэт исчезнувшей магички.
Глава 29
Середина сентября. Суббота
Николай подпер кулаком гудящую голову и снова уставился в монитор, сверяя строчки из длинного списка с распечаткой на столе. Ничего. Никаких возможностей не было у начальника отдела фирмы Геотом гражданина Лакса как-то приклеить к загребущим лапкам доллар-другой. Да, через него проходила почти половина заказов, с которыми работала компания. Однако все они были оплачены и дошли до адресатов. Мало того, даже не отправляя запросов, Николай видел, что тоже самое можно было получить и из других источников по тем же ценам. Так что платить гражданину Лаксу за посредничество, скидки или что-то подобное никто бы не стал.
Капитан выбрался из-за стола и прошелся по кабинету, массируя затекшую поясницу. Шутка ли, уже четвертый час сидеть над проклятыми бумажками, не разгибаясь. Он поднял список и еще раз пробежал глазами позиции. Ничего! Выругавшись, Николай красной ручкой отчертил четыре строчки, стоявшие особняком, единственные, которые он не мог отследить. «Госзаказ».