Николай подошел ближе. Вот Геннадий Лакс с огромным букетом роз нежно улыбается куда-то в сторону. Рядом садится в блестящую иномарку Рожина. Она некрасиво выгнулась, пытаясь удержать подальше от грязной лужи подол длинной шубы. Чуть выше, в какой-то мусорной куче спит Серов. Еще какие-то лица, незнакомые капитану, улыбались и хмурились с других фотографий.
— Так… — протянул капитан. — А покойничек где?
— В ванной, — отозвался эксперт, как раз закончивший с телом. — Совесть замучила душегубца.
— Просто совесть? — недоверчиво переспросил Николай, окинув взглядом вынутое из петли тело. — Или у совести может иметься вполне конкретное имя?
— Ну… Точно — это только после вскрытия, — развел руками медик. — Но, на первый взгляд, сам. Потолки тут высокие, вот он на машинку стиральную табурет поставил, чтоб до крюка дотянуться. Веревку привязал, встал на край ванны, и привет. Ногой, когда дергался, бачок унитаза сшиб. Соседям закапало, вот мы его и нашли так быстро.
— М-да… Записку он не оставил?
— Нет, — покачал головой эксперт. — Ну, не всегда же такие подарки бывают. Напился до поросячьего визга, судя по натюрморту на кухне, и повесился.
— Ну что тут, Корбов? — сунулся в ванную следователь. — Самоход?
— Похоже, но мне не верится.
— Почему? Медик говорит, что Мучков сам петлю вязал и влез в нее по доброй воле.
— Странно, что именно сейчас. Почему? Судя по звездочке в спальне, он наметил шесть жертв. Убил три и успокоился? При том, что на пятки мы ему не наступали. Да что там пятки? Мы понятия не имели, где его искать!
— Ну, и что? — пожилой майор явно хотел закрыть дело за смертью подозреваемого. — Видно же, что псих он конченный.
— А если нам его кто-то подставил?
— Вот вы и выясняйте, подставил или нет, — обозлился следователь. — А мне принесете в понедельник биографию этого Мучкова на блюдечке с голубой каемочкой!
Майор ушел. Николай присел на корточки и натянул резиновые перчатки.
— Женя! — позвал он молодого лейтенанта из местного отделения. — Тут уже все отсняли?
— Ага, — по-детски ответил тот, сунув в двери румяное безусое лицо.
— Понятых тащи сюда, — проворчал капитан.
Он вытащил из осколков керамического сливного бачка самодельный электрошокер, обмотанный синей изолентой.
— Слава Создателям, ты дома! — выдохнула Агафья.
Минуту назад она материализовалась на пороге особняка Владимира Красинского и только тогда сообразила, что магик мог быть в своей клинике. Но дверь распахнулась почти сразу. Проскользнув в просторный холл, девушка бессильно опустилась в ближайшее кресло.
— Паршиво выглядишь, — констатировал Красс, окинув незваную гостью быстрым взглядом. — И резерв пустой… Что с тобой теперь случилось?
— Меня едва не отправили в Бездну.
— Однако, — приподнял бровь хозяин. — И кому же почти удался этот подвиг?
— Тебе бы все шутить, — проворчала Агафья. — Людям! Они меня чуть не угробили.
— А с этого места поподробнее, — Красс наполнил два бокала коньяком и, подав один магичке, сел напротив.
— На совещании в бункере ФСБ с потолка вдруг полезла ядовитая дрянь, — девушка отпила небольшой глоток. — Не спрашивай, какая, я понятия не имею. Только, вдохнув этот газ, люди выплюнули легкие. И я бы выплюнула, но вовремя скорректировала щиты.
— Легким движением руки конференц-зал превращается… Превращается конференц-зал… В газовую камеру! Оригинально, — задумчиво протянул магик.
— Что? — не поняла девушка.
— Фильм такой был, — отмахнулся Красс.
— Я не знаю человечьих фильмов, — пожала плечами она.
— И очень зря. Так что там все-таки случилось?
— Извини, мне забыли объяснить, — с сарказмом бросила магичка, нервно хихикнув. — Ни с того ни сего захлопнулись бронедвери в гермошлюзе, а это толстая железная хрень, к твоему сведенью. Потом завыла сирена и полезла отрава. Пару минут спустя в живых остались только я и красная лампа.
Агафья усилием воли подавила рвущийся из горла истеричный смешок и отпила из бокала.
— Лампа? Какая лампа? — неожиданно заинтересовался магик.
— Красная, — недоуменно отозвалась Агафья. — На ней было написано: «Газ — уходи». Думаешь, мы проводили совещание в камере смертников, как в лагерях фашистов?