Тут самый старший из баронов, сэр Килвар ступил к Королю. Стоявшие за Фредериком капитан Барт и Элиас мгновенно обнажили мечи, опасаясь покушения, но тот остановил их.
Сэр Килвар преклонил перед Фредериком колено, взял его руку, положил себе на голову и сказал:
— Мой Король.
Остальные бароны, включая и сэра Хоклера с перевязанной рукой, также опустились на колени и сказали то же самое, почтительно склонив головы.
Надо сказать, слова Фредерика произвели на них сильное впечатление — они-то ожидали немедленного и жестокого приговора.
— Я прощаю вам, господа, измену лично мне, — вновь заговорил Фредерик. — Но кто простит те грабежи и нападения на людей, разорения деревень и городов там, где прошли ваши люди?
Тут вскинул голову Тимбер:
— Ничего такого не было! Мы не воевали с мирными людьми!
— Не было или ты не видел? — обратился к нему Фредерик.
— Это неправда! — воскликнул бастард, взглянув на баронов, которые теперь вновь молчали. — У нас не было цели разорять чужие дома!
Тут Фредерик схватил его за ворот куртки, сорвал со своей головы кольчужный капюшон, и все увидали его седые волосы.
— Тогда скажи мне, откуда взялось это?! — прорычал Король. — Мне двадцать восемь лет, и четыре дня назад мои волосы были так же черны, как твои! Хочешь знать, что я видел? Я видел убитых крестьян, их жен, что лежали, порубленные мечами, я видел детей, задохнувшихся в дыму пожарища... И это было не кошмарное сновидение! Подтвердите, сэр Хоклер!
Последний лишь ниже опустил голову. Тут Тимбер вырвался из рук Фредерика и обернулся к баронам:
— Так вы лгали мне... Постоянно! Ежеминутно! Что все в порядке, что мы не встречаем сопротивления, потому что люди за нас!.. И за моей спиной вы и ваши дружинники просто занимались мародерством?!..
— И теперь нужно держать за это ответ, — заметил Фредерик.
— Каждый из нас готов предоставить в распоряжение Короля свою казну, — проговорил сэр Килвар, и никто из баронов не возразил — они так и стояли на коленях, склонив головы.
— Что ж, это приемлемо, — кивнул Фредерик.
— Нет, постойте! — вскричал Тимбер. — Разве так можно — деньгами откупаться от того зла, что причинили?! Боже, да прикрываясь мною, они занимались обычным грабежом! Они убивали людей!..
— Это зло посеял твой отец, если он считается твоим отцом, — отрезал Фредерик. — А я только и занимаюсь теперь тем, что выправляю последствия его злодеяний! А ты? Ты ведь явился сюда, чтобы мстить за него. И это снова его же зло. Он позволил тебе родиться бастардом, и рос ты без отца, всеми презираемый, а твоя мать постоянно подвергалась насмешкам, и где был справедливый Судья Конрад? Он сделал лишь одно: сообщил о тебе баронам, чтобы в случае чего они использовали тебя... Ты понадобился Конраду лишь один раз — после его смерти. Будучи живым, он и видеть тебя не хотел. — И Фредерик горько усмехнулся.
В ответ на эти слова Тимбер кинулся на него. Но Король, опередив бросившихся вперед капитана и Элиаса, встретил его сокрушительным ударом кулака в плечо. Тимбера от этого резко прокрутило вокруг оси, и, вновь оказавшись лицом к Фредерику, он ощутил на своем кадыке острый холод стали.
— Спокойно, — предупредил Фредерик, на вытянутой руке держа меч.
Тимбер судорожно сглотнул.
— У тебя ведь есть мать, — сказал Фредерик. — Она там, далеко, плачет о тебе, ждет тебя. Как думаешь, она сильно расстроится, если ты умрешь?
Бастард молчал, глядя в сторону. Он лишь поймал себя на том, что действительно сейчас вспомнил о матери. Она ведь осталась совсем одна, если не считать тупого горбуна-работника, который больше походил на домашнюю скотину, чем на человека.
— Ну, — напомнил о себе Фредерик. — Вот видишь, у тебя есть для чего жить. Зачем же ставить на карту свою жизнь?
Так как Тимбер все не отвечал, Король-Судья ударил его мечом плашмя по шее, заставив упасть, и молвил сверху:
— Возвращайся на свою мельницу и больше никогда не забывай о том, что ты мельник. В дела государства тебе не следует вмешиваться.
И он вернул меч в ножны за спиной.
Тимбер осмелился взглянуть на Фредерика и встретился взглядом с его глазами, что смотрели как-то полунасмешливо-полусочувственно.
— Выйдите все — оставьте меня и господина Тимбера одних, — приказал Король.
— Но государь, — подал голос капитан Барт.
— Я сказал! — рявкнул Фредерик, и все поспешили выйти.
Он повернулся к Тимберу, который так и сидел, скрючившись, на земле.
— Поднимись, юноша, — сказал Фредерик (бастарду было ведь всего 20 лет). — Я скажу тебе то, чего никому еще не говорил.
Тимбер повиновался.
— Ты думаешь, когда я увидел смерть Конрада, я возликовал? — начал Фредерик. — Ты думаешь, я хотел его смерти?.. В три года я потерял отца, и мне было мало лет, чтобы понять, как велика эта утрата. В десять лет я похоронил мать. И мне было очень больно, хотя до этого я почти не видел ее, не общался с ней. С пяти лет я жил в замке Конрада. Он заботился, растил, обучал меня всему. Не поверишь, но, кажется, он любил меня. А я любил его. Мы ведь в самом деле были как отец и сын. Я до сих пор спрашиваю себя: неужели он до такой степени мог быть лицемерным... И я не верю этому... Просто потом, когда я вырос, я, видимо, стал сильно напоминать ему своего родного отца — Судью Гарета... Знаешь, каково это — быть преданным своим отцом? Ведь Конрад стал моим отцом, и не знаю, за что он причинил мне такую боль, предав меня... Но я и тогда не хотел его смерти — он сам нашел ее. И, погибнув, он опять сделал мне больно, очень больно — потеряв его, я вновь потерял отца, но теперь я уже все понимал... Я хотел всего лишь справедливости, а не его крови... И скажи мне, Тимбер, кому я должен мстить за все те потери, которыми полна моя жизнь? А ведь это еще не все они... Мне тоже собирать армию и куда-нибудь наступать?
Бастард молчал — он не ожидал таких откровений.
— Я говорю тебе все это, потому что вижу в тебе себя, полного жажды справедливой мести. Видишь, к чему она привела — желая отомстить убийце моего отца, я погубил того, кто заменил мне его. И от этого, поверь, моя голова и грудь готовы разорваться. Я никогда не думал, что все так закрутится... Поэтому, возвращайся в свой дом и береги себя и тех, кто тебе близок.
Не ожидая ответа, Фредерик позвал капитана Барта:
— Дайте ему коня и провизии на обратную дорогу — он едет домой. Да, и пусть его сопровождают трое конных воинов — для его же безопасности. — Потом вновь глянул на Тимбера: — Что на это скажешь?
— Я еду домой, — глухо ответил бастард. — Я всего лишь мельник.
— Объявите войскам мою волю, сэр Барт, — сказал Фредерик. — Мы возвращаемся в Белый Город. Воинство северян должно быть распущено — пусть также отправляются по домам, но на этот раз без грабежей и мародерства — мои люди строго за этим проследят. Пленные бароны едут со мной в столицу — там решим кое-какие вопросы.
Капитан поклонился и вышел вместе с Тимбером.
Фредерик, оставшись один, прерывисто вздохнул и провел рукой по лбу. Он устал почти так же, как после той пятидневной беспрерывной скачки. Видимо, девяти часов сна, в который он провалился, едва добравшись до кровати, не хватило — сейчас молодой человек вновь чувствовал противную слабость в теле и легкий звон в ушах. А откровенный разговор с Тимбером испортил ему настроение: вновь заставил вспомнить о прошедших малоприятных событиях. Он ведь умолчал о такой значимой потере, как Кора, но девушка с роскошными огненными косами теперь стояла у него перед глазами, и сердце защемило тоской.
— Да, слишком много печальных историй в моей жизни, — пробормотал Фредерик те слова, что сказал ему как-то Элиас.
Тут он заставил себя взбодриться, согнал с лица тревожное облако и вышел из шатра. Войска приветствовали его стройными возгласами и бряцанием оружия — их Король победил, не пролив и капли крови. Такое простым воинам казалось чудом. И Фредерик подумал, что теперь они все готовы идти за ним и в огонь и в воду. Это приподняло ему настроение. «По крайней мере, король из меня пока что неплохой», — сказал он сам себе, садясь на коня, которого ему подвел Элиас.