— Я — Орнилла, из Снежного Графства. Занимаюсь врачеванием, — с готовностью ответила Орни.
— Заметно. — Тальберт кивнул на бесчисленные узелочки и кулечки, что болтались на узорчатом поясе девушки.
Наверное, путь к площади юноша специально затянул, проводя Орни по разным улочкам, мимо скромных домов и шикарных особняков знати. Он не молчал: рассказывал о том о сем, о делах в столице, об обычаях, о жителях, о владельцах тех домов, перед которыми они останавливались. Также частенько здоровался с прохожими: было видно, что в Белом Городе его хорошо знают.
— Привет, Таль, — махали ему рукой крепкие лохматые молодцы у одной таверны. — А где твой брат? Придет он нынче вечером играть в мяч?
— Бернир ушиб руку молотом, — отвечал юноша. — Вряд ли придет.
— Тогда ты приходи! Нам нужен сильный битник! — предупредили его молодцы. — Смотри — сегодня с южанами играем — не подведи!
— Ладно! — махнул он им рукой, обернулся к Орни. — Прошу прощения... Нечем сейчас заняться в столице, кроме как в мяч гонять на пустыре за ратушей. Скучно. Когда был Король, постоянно устраивали турниры и соревнования — удаль молодецкую показать. А теперь ленивый старикан Гитбор всем заправляет — город совсем заснул, да и вся страна, — вздохнул Тальберт. — Вот ждем со дня на день, что приедет государь. Праздник будет, королевича представят миру. Да и новый рыцарский корпус готов уже показать то, чему научился за год, а ведь мальцы там совсем... Вот уж тогда будет что посмотреть. Так что вы, госпожа, вовремя приехали.
Орни слушала с большим интересом.
— А вот и площадь, — объявил Тальберт, выводя лошадь на широкое, мощенное крупным булыжником пространство. — Вот главный собор, тут два года назад Король венчался. За собором — лучшие в Королевстве цветники. Монахи знают столько секретов, как выращивать прекрасные розы и лилии... А напротив собора — ратуша, там цеха да гильдии столичные собрания проводят, — показывал он. — А это — дом лорда Винсента Тора — одного из капитанов королевской конницы, вон какой — почти размером с ратушу. Богато лорд живет — коней резвых разводит в своем поместье. Хорошие кони дорого стоят. Кому в повозку, кому под седло.
— Орни! — послышался откуда-то сзади довольно встревоженный голос Линара. — Куда это ты запропала?
Он галопом вылетел из проулка, резко осадил коня возле девушки, напутав тем самым Тальберта.
— Орни, мы тебя обыскались, — нахмурившись на юношу, сообщил доктор. — Хоть бы сказала...
— Я ж не ребенок. Захотелось город посмотреть самостоятельно, — выделила последнее слово девушка. — А королевский дворец и сама бы нашла. Он отовсюду виден. — Она кивнула в сторону блистающих на солнце шпилей высокого замка, что венчал центральный холм столицы.
— Добрый день, мастер. — Тальберт, сняв шапку, поклонился Линару, все еще держа повод коня Орни в руке.
— Здравствуй, Таль, — буркнул доктор. — Ну же, Орни, нам пора.
Тальберт тем временем ухмылялся, помня обещание девушки.
— Сейчас, — тоже улыбаясь, сказала Орни. — Я кое-что сделать должна, — и перегнувшись в седле, звонко чмокнула сына оружейника в щеку.
Тот закраснелся, нахлобучил обратно шапку и отпустил повод, сказав:
— Ну всего хорошего, госпожа. И если понадобится что-нибудь серьезнее вашего ножика, заходите в лавку Робина. Я для вас дамский стилет сделаю. Тонкий, легкий и красивый.
— Спасибо, — кивнула Орни.
— Право, нам пора, — вклинился между ними Линар. — Барон, Элиас, все ждут.
— Что ж, едем. — Теперь она кивнула доктору, подобрав поводья.
Пока двигались, Линар хмуро посматривал на девушку. Та пару раз ответила абсолютно ясным и невинным взором, потом не выдержала и спросила резко в лоб, остановив коня:
— Ну что? Ты чем-то недоволен?
— Ты его поцеловала...
— И что? Тебя я тоже целовала. Забыл?
— Я думал, твои поцелуи лишь для меня.
— И почему ты так решил? Предложения-то ты мне еще не делал, так что...
— Вот и сделаю! — вспыхнул Линар. — Выходи за меня замуж!
Орни сперва изумленно округлила глаза, а потом засмеялась, и доктор надулся еще больше. Девушка тем временем оглянулась назад, чтоб найти все стоявшего на площади среди людей Тальберта. А он махнул Орни рукой, увидав, что она обернулась.
— Не обидишься, если я скажу, что подумаю, — лукаво прижмурилась девушка. — И еще, обещай не ревновать ко всем и каждому.
— Ладно, — не совсем уверенно ответил Линар. — Только учти: оружейник не слишком подходящая пара для знахарки.
Орни опять засмеялась, а доктор уже предпочел молчать до самых ворот королевского дворца, к которому они подъехали вместе с бароном Криспином, Элиасом, Роксаной и сопровождавшими их рыцарями.
Надо ли говорить, какую бурную встречу устроили стоявшие на часах у дворцовых ворот гвардейцы Элиасу и его спутникам. Все так переполошились, будто Короля встречали. Половина дворцового населения, включая и знать, и прислугу, высыпала к воротам. Их открытием торжественно командовал привратник Джероним, ростом, полнотой и важностью напоминавший Элиасу Манфа, королевского камердинера.
Среди встречавших первым был капитан Барт. Он горячо обнимал сына, хлопал его по широкой спине.
А узнав, что красавица рядом с ним — жена Элиаса, старик просто расцвел и с готовностью обнял и ее, и Криспина, и даже с рыцарями барона полез обниматься.
— Столько радости после всех печалей, — сказал бравый капитан, утерев набежавшую слезу. — Ну, поспешим ко мне. Отдохнете с дороги, подкрепитесь. Да расскажете мне, что и как. А во дворец уж завтра. Завтра и Король прибывает...
— Это хорошо, — заметил барон Криспин. — У меня к сэру... гм... к государю Фредерику особое дело.
— Все, ребятки, — кивнул капитан гвардейцам. — Сегодня вы уж без меня.
— Понимаем, — закивали те в ответ.
А те придворные красотки, что выбежали встречать Элиаса, стояли теперь чуть поодаль, сбившись в кружок, и оценивали выбор близкого друга Короля. Роксана, чувствуя на себе эти придирчивые взгляды, лишь сделала прямей спину. Она была уверена — не найти им в ней изъянов...
26
Трубачи громко возвестила Белому Городу о том, что Король вступил в столицу.
Было раннее утро, а город уже давно не спал. Не спал он и ночью — готовился, наряжал себя. Мелись улицы, натягивались разноцветные гирлянды из цветов и флажков и прочее-прочее-прочее. А уж сколько народу высыпало на улицы — наверное, сразу все жители...
Фредерик постарался не быть хмурым, когда его Мышка ступил могучими копытами на столичную брусчатку, выбив из нее искры. Хотя настроение у Короля было не на уровне. Всю ночь он не спал: сидел в палатке у плетеной колыбели сладко посапывающего сына и думал обо всем понемногу...
С Гаретом Фредерик почти не расставался, даже в седло брал, словно спешил наверстать то время, что упустил. И все чаще вспоминались слова Ванды, что с малышом что-нибудь может случиться. «Он мал и хрупок, а в мире и сильному-то не так просто выжить, — думалось молодому человеку. — Если его не станет?.. Нет-нет, это невозможно... Но если... Нет!.. Но вдруг? Что тогда? Что?» Он мотал головой, прогоняя эти мысли...
Первыми, кто встретил Фредерика и следовавшие за ним повозки и эскорт, были несколько юных девушек в белоснежных нарядных платьях с венками из ярких цветов в руках. Они весело пропели приветствие, смеясь и танцуя вокруг мышастого скакуна, по очереди нацепили на коня и седло Короля свои венки, потянули Фредерика за руки, заставив наклониться, и одарили его поцелуями. Настроение молодого человека приподнялось.
Следующим был лорд Гитбор в окружении статных гвардейцев, что блистали кольчугами и шлемами.
— Рад! Рад видеть вас, государь! — Старик, располневший за последний год еще больше, не сдерживал слез и со своего рыжего великана-коня потянулся к Фредерику обниматься.
Тот не противился, даже чмокнуть себя в ухо по-отечески позволил.
Он ответил Гитбору, что также рад его видеть.
— И славный Белый Город я рад видеть во всем его блеске и великолепии! — уже громко провозгласил Король, и встречавшие ответили ему громкими восторженными криками.