Наконец он смекнул, что, возможно, девушка дежурит у запасного выхода – в том случае, если ждет кого-то из персонала театра.
Лефлер обогнул здание и действительно увидел Биргит, которая разговаривала с какой-то женщиной. Стараясь оставаться незаметным, он подкрался ближе и услышал низкий голос собеседницы Биргит:
– Сейчас он выйдет, милочка. Только смоет грим и сразу к вам…
В голосе незнакомой дамы Рино уловил нотки сочувствия.
– Наверное, он сильно устает? – Послышался мелодичный голосок Биргит, и это было для Лефлера неожиданностью – он еще ни разу не слышал ее голоса.
– Конечно, устает, – с унылыми интонациями произнесла неизвестная мадам. – На сцене ему приходится выкладываться полностью. Чтобы оставаться звездой, нужно не щадить себя.
– Но при этом у него еще хватает сил и чувств так завораживать! Так говорить!.. – восторженно произнесла Биргит.
– Это неудивительно. Такие молодые девушки, как вы, еще в состоянии зажигать его увядшее либидо.
– О чем вы говорите? – не поняла Биргит.
– Я хочу сказать, милочка, что лучше вам идти домой и не дожидаться этого старого похотливого козла.
– Он… он не козел. Зачем вы так говорите?
– Ну, как угодно, – пожала плечами мадам и, достав сигареты, закурила.
Биргит отошла в сторону, кутаясь в свой жакет и посматривая на шербатые ступеньки запасного выхода.
Наконец терпение девушки было вознаграждено, на пороге появился объект ее воздыханий. Несмотря на то, что он стоял слишком далеко, Лефлер сразу узнал его. Это был Пьезо Бах, нынешняя знаменитость театра «Глобус», в полицейских сводках чаще именуемый «Артистом».
Артист был любителем скандалов. И недели не проходило, чтобы его с разбитой мордой не приволакивали патрульные бригады. Артиста умывали, оказывали первую помощь и возвращали его влиятельным почитательницам, которые непременно появлялись в участке, едва за их кумиром захлопывалась тюремная дверь.
– О моя Баядера!.. – воскликнул Пьезо, раскинув руки в заученном театральном жесте. – Как же я рад вас видеть!
– И я рада, – несмело ответила Биргит, ослепленная значимостью мистера Баха.
Вихляющей походкой престарелого Казановы артист подошел к девушке и церемонно поцеловал ей руку.
– Куда пойдем, моя крошечка? Где бы ты хотела, чтобы я преподал тебе урок истинного искусства?..
– Можно в кафе… – пожала плечами Биргит.
– Ты мне должен, – напомнила Баху курящая мадам.
– Это неэтично, Леонора, – проворчал Бах и протянул ей ассигнацию. Леонора спрятала бумажку в карман и, не прощаясь, пошла прочь.
«Вот сволочь», – подумал Лефлер, прячась за угол. Он уже понял, что Пьезо Бах запланировал Биргит на сегодняшний вечер, а его помощница – Леонора стерегла девушку, пока он смывал грим и приводил себя в порядок.
Теперь Бах остался со своей жертвой один на один, и похотливые лапы забирались под жакет крошке Биргит. Лефлер опустил глаза и погладил рукоятку пистолета. Желание пристрелить Артиста было очень велико.
Одно дело, если бы Биргит встретилась с каким-нибудь парнем или, на худой конец, с женатым мужчиной. Тогда бы Рино отступил и отправился домой, но оставлять девушку с этим слюнявым старикашкой он не хотел.
– Может, сразу поедем к тебе, крошка? – донесся до Рино голос Артиста. – Честно говоря, я здорово устал. Массы бесконечно кричали мне «бис», и совестно было не порадовать их снова и снова… Оттого и затянулся спектакль.
– Ко мне нельзя – у меня мама дома.
– Мама дома? – неизвестно чему удивился Пьезо. А затем произнес задумчиво: – Мама дома, дома мама… Ну ладно, тогда поехали в «Лукбулл», ведь ты совершеннолетняя?
– Но… может быть, сначала в кафе?
– Ну чего ты заладила – «кафе, кафе…»! – начал терять терпение возбудившийся Бах. – Там с парадной стороны стоят мои почитатели!.. Если они меня поймают, считай, что вечер уничтожен, понимаешь?
Биргит виновато кивнула и опустила голову.
– Вот и умница, – по-своему истолковал ее молчание Пьезо Бах. – Сейчас прихватим такси и вперед, к нашему любовному гнездышку…
Артист огляделся в поисках такси, и Лефлер быстро спрятался за угол, напряженно соображая, что же ему делать дальше. Если они сейчас сядут в машину, он ничего уже сделать не сможет. Ну разве что побежит напрямик, мимо строящегося ресторана, к гостинице «Лукбулл» и организует там засаду. Но стоит ли это делать, если Биргит сама пойдет со старым Бахом?
На самом деле где-то в глубине своего сознания Рино понимал, что он пытается спасти не саму Биргит, или как там ее зовут, а лишь тот образ, который он на нее примерил. Образ девушки-мечты, расставаться с которым ох как не хотелось.
– Да где же эти долбаные таксисты?! – гневно воскликнул Бах.
Лефлер тоже огляделся. Действительно, все такси уже разобрали отъезжавшие после спектакля зрители, и по улицам пробегали только редкие частные автомобили, да еще спецфургоны ЕСО, у которых в любое время суток было полно работы.
«Небось гоняются за затаившимися в городе саваттерами», – подумал Рино.
От мысли, что в каждом темном углу может прятаться похититель, который даже сейчас, стоит только отвернуться, может утащить Биргит, Лефлеру стало не по себе. Но выбор был небольшой: следовать за девушкой означало стать свидетелем того, о чем Рино знать совсем не хотелось, а не следовать за ней – означало дать похитителям полную свободу. Рино почему-то казалось, что именно сегодня он обязан сопровождать Биргит повсюду.
Мимо проехали два грузовика, принадлежащие ассоциации свиноторговцев. Этих машин в городе и его окрестностях было очень много, потому что вся планета кормилась от экспорта свинины.
Свиные биржи, заводы по переработке мяса, фабрики кормов – свиноводство было золотой жилой Туссено, и своим экономическим процветанием планета была обязана этому бизнесу.
Наведя порядок в своих мыслях, Лефлер выглянул из-за угла и выругался. Биргит и Пьезо Баха уже не было. Рино расслышал только доносящийся из темноты стук каблучков и понял, что старый ловелас потащил девушку в «Лукбулл» прямо через стройку.
16
В голове Дженни плыл туман, и она никак не могла собраться с мыслями, чтобы понять – стоит ей идти с мистером Пьезо или лучше возвратиться домой.
Она вовсе не ожидала от него такой прыти, а ее подруга Сандра, которая их познакомила, говорила, что мистер Пьезо очень обходительный джентльмен и может дать Дженни несколько уроков, поскольку та мечтала о театральной карьере.
– Ну, может быть, обнимет, прижмет разочек. Ты не противься – от них, старичков, никакого вреда, – говорила Сандра, хитро улыбаясь.
И хотя Дженни подозревала, что ее подруга прошла уже немало уроков у мистера Пьезо, она надеялась, что у нее все выйдет по-другому.
«Это он только с Сандрой так себя вел, потому что им и поговорить не о чем было. Сандра – она ведь со всеми так», – думала Дженни, торопясь на свидание.
Собственную встречу со знаменитостью она представляла иначе: бесконечные разговоры о театральной жизни, о пьесах популярных авторов, и, конечно же, мистер Бах должен был послушать выученный Дженни отрывок из пьесы «Нежные урки».
Еще это ужасное нападение. Дженни едва не позвонила в полицию, чтобы сообщить о происшествии, и не сделала этого потому, что спешила на встречу с мистером Бахом. К тому же она почти ничего не запомнила. Только сильный рывок и чьи-то сильные пальце на горле.
А еще запомнила ужасное перекошенное лицо одного из бандитов, которого ей удалось отключить с помощью шокера. Дженни хотела и об этом поговорить с мистером Бахом, поскольку он казался ей человеком проницательным и, безусловно, мудрым, однако тот продолжал тянуть ее за руку и что-то бурчал себе под нос.