Набрав номер племянника, он поинтересовался текущей обстановкой, выслушав подробный доклад он всё-таки не удержался и поинтересовался у Аэрона о судьбе девчонки.
— Знаешь дядь, я в затруднении, — ответил тот. — Мы здесь вроде как всё уже решили, но остаётся один лишь вопрос, что делать с Джейн Новак?
— А что, возникли какие-то проблемы?
— И да, и как бы нет, — замялся тот в ответ. — Просто тут выяснилось, что у нее кроме родителей, по крайней мере по нашим данным, никого и не было, сама же девчонка о каких-либо других родственниках просто не знает.
— Так в чем проблема? Если в этом сраном городишке нет представителя опеки, так вызовите кого-то из представительства штата, уж региональные службы в этом штате то присутствуют, — на вскидку накидал он сразу же несколько оптимальных на его взгляд вариантов.
— Да не в этом дело, дядя. Просто по факту, она наша единственная свидетельница, которая в случае, если мы задержим палача, сможет его опознать, ведь тот отработал семейку местных упырей настолько безупречно, что не оставил после себя совершенно каких-либо следов или доказательств, у меня даже возникло подозрение что он или действующий наш, или из бывших, но это к слову. Так вот, она у нас фактически единственный свидетель и мы вроде как должны поместить ее под защиту. Еще ее хочет, по моим данным, удочерить какой-то местный представитель краснокожих, что-то типа того что «я ее нашел и теперь я за нее в ответе», — процитировал он слова того мужчины, — да и сама она вроде не против.
— Так в чем проблема? — уже мысленно понимая, что племянник просто не хочет помогать той мерзавке что своим существованием невольно сломала ему карьеру, но он всё-таки решил услышать это от него лично, чтоб тот открыто обозначил свою позицию и снова за помощь ему укрепил слегка пошатнувшиеся влияние дяди на племянника.
— Дядя, я просто не хочу помогать этой дряни, если бы она не пропала из госпиталя, мы бы в считанные дни с командой вычислили маньяков, а учитывая, что те наворотили это, был бы настоящий бенефис моей карьеры, а что теперь? — он расстроено вздохнул.
Можно, конечно, было бы отчитать мнительного и мстительного родственника, сказать, что ведь девочка ни в чем не виновата. Но не в этот раз, уж сильно произошедшее пошатнуло и его позиции среди новых хозяев жизни.
— Удочерение однозначно нет, если об этом узнают журналисты, нас смешают с дерьмом. Даже если она дочка обычных рабочих, но все равно она в первую очередь белая, поэтому нет, но я кажется знаю, чем тебе помочь. Есть очень хорошее заведение, так сказать для детей, которые если что могут случайно, например, исчезнуть, но уже тогда нашей вины в этом не будет. И да, она под протекторатом матушки католической церкви и всяким мелким засранцам там и правда несладко. Поэтому у тебя не возникнет проблем если ты ее туда поместишь, ведь это будет сделано на благо бедной сиротки.
— Отлично, это самая лучшая идея, — обрадовался племянник. — И как же называется это богоугодное заведение? А самое главное где оно находится, чтоб я мог подготовить сотруднику опеки надлежащие бумаги.
— Ты абсолютно прав, — улыбнулся он в трубку, — это действительно богоугодная организация, так как является католическим приютом имени святого Луки, и я даже помогу тебе, так как знаком с местным директором и по совместительству священником настоятелям отцом Теодором, а расположен он совсем не далеко от нашей штаб квартиры в Бостоне. Я думаю, побыв там немного мелкая дрянь научится немного смирению, ну а если исчезнет, то туда ей и дорога, проще будет всю эту шумиху замять, если не будет живых свидетелей.
— Совершенно верно, дядь, я прямо представляю ее напуганную рожицу, когда она поймет в какую задницу она попала и обратной дороги нет.
— Племянник, да ты просто больной на голову извращенец, — рассмеялся дядя. — Не зря как там говорят, чтоб убить дракона — надо стать им.
Конец интерлюдии.
К прессе меня не допустили или лучше сказать их ко мне не пустили, несовершеннолетняя интервью без разрешения опекунов или родителей давать не может. А прибывшая представительница опеки по наущению агентов ФБР встречи с журналистами запретила, по соображениям типа моей безопасности, да и я сама на такие встречи прямо сказать не рвалась, рано мне ещё в этом мире становится медийной личностью, тем более с такой не однозначной славой как девочка, которая выжила, хе-хе где-то это уже было. И так пришлось фактически отбиваться от местного психолога, решившего отработать на мне свои навыки. Ещё бы, девочка, да ещё с тяжёлой психотравмой, в добавок если даже она что-то сделает не так, то я вообще то сирота и отвечать ей все равно не придется.
Правда Медведь после одного случая зачастил навещать, конечно его одного ко мне не пускали, сопровождал его во время таких посещений его друг шериф, вот только тот при этом был уж с сильно кислой рожей и с нами в это время почти не разговаривал, ограничиваясь односложными фразами. Обиделся что в отставку отправляют. Так в чем моя вина, что кот мышей дома не ловил и те считай в конце концов, съели самого кота. А Медведь хороший дядька, во-первых, всегда приносил с собой хорошую еду, я даже за эти пару дней при такой кормежке полностью восстановилась. Так он, ещё узнав, что я осталась сиротой, хотел меня даже удочерить. Но тут всполошились толстожопая, ой, то есть черножопая из опеки, кто даст такое сделать индейцу, да ещё одинокому, а вдруг он это делает в корыстных целях, кто же краснокожему отдаст в руки белую девчонку, да ещё тут же всплыли грехи его молодости, когда они ещё по примеру чернокожих пытались отстаивать какие-то свои права. В общем мужика, не успел он начать собирать бумажки, побрили и поставили на место.
Но я, так как он был очень смурной, думая, что эта новость меня расстроит, пообещала ему писать письма, зачем хорошего человека расстраивать. Тем более, когда вырасту и, если доживу до того времени чтоб уйти на покой, почему бы не осесть в том месте где я и пришла в этот мир. Место то неплохое.
Меня, конечно, для приличия спросили, хотя лучше сказать проинформировали о том что со мной, когда необходимость моего присутствия в Джексоне отпала, сообщив что отправят в какую то приют в Бостоне, судя по тому как главный из спец группы при этом ехидно так скалился, от него кстати так неплохо пованивало на моём интуитивном уровне, но не настолько чтоб я его могла судить, а отправлять на перерождение просто так, мне система не советовала, он типа числился пока, что как мирный житель за убийство которого на меня мог бы упасть немаленький штраф на получаемый мною опыт. Вот если бы он мне смертельно угрожал, тогда бы я его и прирезала, но пока что ни-ни.
Я же, опять получив информацию о точке куда меня отправят, снова задействовала свои чуйку, и чуйка дала добро, так что или в самом городе или даже школе дело не чисто и естественно будет весело, бу-гага я зловеще улыбнулась и судя по тому как побледнели окружающие меня люди, снова слегка не удержала свою жажду крови под контролем, да и в общем-то не сильно то хотелось.
Доставить меня в место моего будущего проживания выпало, я думаю вы уже догадались кому, инспектору из опеки.
Что я могу сказать про Аманду Капфер. Ей на меня в принципе было совершенно насрать. Она и глазом не моргнула, когда услышала о месте моего назначения, хотя даже я, попросив у Медведя мобилу, через интернет навела про это заведение справки. Меня фактически отправляли в детский концлагерь, по количеству пропавших оттуда сирот ежегодно он буквально зашкаливал, но из-за того, что в основном туда, как специально, отбирали детей без каких-либо других родственников, всем было плевать. После прочитанного меня буквально стало туда уже тянуть, а это о чем-то да говорит? Правда во избежание конфликта, потому что Медведь, да и шериф, который по концовке всё-таки оттаял, оказавшись нормальным чуваком, подняли бы целую бучу, узнав куда меня законопатили под предлогом защиты агенты. Я не подала виду и изобразила радость. И поэтому провожали меня мужики с лёгким сердцем.