В целом, Новый дом удался. Архитектор сумел ничего не рассказать о владельцах: по постройке можно было понять только то, что они богаты. Дома часто неотделимы от своих жильцов, и если их с ними разлучить, то кажется, что каждый сантиметр стен горько переживает расставание, и такой дом всегда — что бы с ним ни делали — выглядит жалким и грустным, непрерывно нашептывающим старые имена. Но Новый дом мог переходить из рук в руки без потерь. В наших разбухающих городах такие роскошные здания служат финансовым мерилом экономических приливов; богатые семейства, одно за другим, перекупают и заселяют их: состояния появляются и исчезают, а особняки свидетельствуют о пике. Было бы трудно представить себе игрушечную машинку, забытую ребенком на тропинке в саду или на подъездной дороге к Новому дому, тем не менее Биббз справедливо назвал дом «красивым».
Что думал архитектор о «Golfo di Napoli»[3], висящей в огромной золотой раме в стиле рококо на серой стене холла, остается загадкой — вероятно, картину он не видел.
— Эдит, ты же говорила, что в ней чуть больше трех метров? — выдохнул Биббз, уставившись на пейзаж, в то время как одетый в белый фрак близнец проводника из спального вагона помогал ему снять пальто.
— Так это без рамы, — объяснила сестра. — Она великолепна, правда? Очень оживляет холл, без нее он мрачноват.
— Да, никакого мрака! — ответил Биббз.
— И статуя в углу прелестна, — продолжила она. — Это мы с мамой покупали. — Биббз повернулся в указанном направлении и, среди зарослей стоящих в кадках пальм, узрел чернобородого мавра «в натуральную величину», ослепительного в своем красочном великолепии. Но шоколадной голове он носил золотой тюрбан, в руке держал копье с золотым наконечником, одежда его сияла красным, и желтым, и черным, и серебристым.
— Аллилуйя! — только и смог выдавить из себя вернувшийся странник, и Эдит, сказав, что пойдет «искать маму», оставила его дивиться на мавра. Она ушла, и он повернулся к цветному слуге, застывшему с чемоданом в ожидании распоряжений.
— А ВЫ что думаете о нем? — мрачно спросил Биббз.
— Шик! — ответил челядинец. — Токмо пыль стирать тяжко. Забиватся в кажную мрщинку. Да, ср, так зпросто не пртрёшь.
— Думаю, так оно и есть, — произнес Биббз, невольно остановив взгляд на черной бородище. — У вас тут можно где-нибудь прилечь?
— Да, ср. Вам и комнату ужо пдготовили, ср. По лесенке прямо, ср. Славная комнатёнка.
Он пошел вперед, Биббз медленно последовал за ним, время от времени останавливаясь отдышаться. Он заметил, что слуг после «исхода» из старого дома стало гораздо больше. Горничные и поломойки трудились не покладая рук под очевидно фиктивным присмотром еще одного «проводника», откровенно наслаждающегося обязанностью выглядеть утомленно-деловитым.
— Всё длжно блестеть пред сёдняшним приемом, — со смешком пояснил приставленный к Биббзу поводырь. — Да, ср, сёдня у нас бльшой прием! Бльшущий!
Комната, куда он привел своего медлительного подопечного, с точностью повторяла номер любого нового отеля, но Биббзу она пришлась по душе, хотя после путешествия он был бы рад любому помещению с хорошей кроватью. Он тут же растянулся на покрывале, бросив «Не сейчас» в ответ на предложение сопровождающего распаковать его багаж, и утомленно закрыл глаза.
Белый фрак, с присущим его расе пониманием, опустил шторы, на цыпочках проследовал к выходу и в коридоре столкнулся со вторым белым фраком — изможденным надсмотрщиком.
— Какой-то он хилый, мистр Джексон, — сказал первый. — Свалился и глазки зкрыл. Круги вкруг глаз чернющие. Богатеи такие же, как все. Спроси меня, поменяюсь я местами с этим парнем, отвечу: «Нет, ср! Никаких денег не нать, пущай останусь в своей черной шкуре!»
Мистер Джексон поддержал его выбор.
— Угу, и мне он показался не жильцом, — подтвердил он. Две пожилые женщины, стоящие на четвереньках на соседней лестничной площадке, были столь же пессимистичны.