– Полагаешь, все от любви?
– Без нее, знаете, в нашем мире невозможно жить. Трудно точнее, прожить ее так, как хочется.
– Видимо мне осточертело одиночество, – задумался Коспалов. – Отсюда все эти гонения и есть… Хотя раньше не замечал такого. Возможно этого и не было во мне, а вот сейчас – что ни день, то безмолвная смерть. Будто и прошлого не было. Будто это все я где-то услышал, увидел, выдумал, а сам никогда там не был. В этом времени. И превратился я в совершено другого человека…
– Знаете, господин, одиночество тоже разным бывает. Одни проживают жизнь без других и им это по нраву, а другие одиноки не по собственной воле. Возможно вовремя не смог понять кого-то, а кто-то не смог понять его и человек остается сам с собой, – старичок слегка повернул шею в сторону министра. – А знаете, что в голове у человека, который остается один подобным образом? Сплошная обида на мир и тоска. Не думаю, что за счет таких мыслей можно воспитать в себе любовь к окружающему миру…
– Но послушай, старина, – Коспалов чуть наклонился вперед к водительскому сидению, – ведь я по сути всегда жил в одиночестве и все равно я радовался чему-то, каким-то мелочам, понимаешь? На работе, дома, да где угодно… Раньше почему-то я ценил свою профессию, я гордился тем, что работаю в таком месте и занимаю такую должность, а сейчас мне кажется это таким нелепым… И вот все это тянется, все эти мысли, все эти волнения пустые… А я и не понимаю, из-за чего все это вдруг стало происходить.
– Наверное вы просто устали, господин. Вы на правильном пути. Вам нужно отдохнуть. Голова освежится ото всего и вернетесь – будете снова в форме, вот увидите.
– Знаешь… – Коспалов отвел глаза снова на пролетающие городские пейзажи за окном, – если честно, я не планировал возвращаться обратно.
– Не планировали? – удивился старичок. – А разве можно так, при вашей-то должности?
– При должности может и нет, а вот при моей ситуации, думаю можно.
На этом их диалог закончился. В один момент они оба замолчали. Каждый думал о своем. Шофер о дороге, министр о своей жизни. Коспалов смотрел на небрежно-темное небо, которое перекрывало горизонт, а небрежно-темное небо с грустью смотрело на Коспалова. Запахло дождем. «Вовремя» – подумал про себя Коспалов, прокручивая ручку, что закрывает окно.
Автомобиль проехал малый круг города и центральный перекресток. Здание мэрии находилось за углом, в конце улицы. Водитель замедлил ход:
– Мы подъезжаем, господин.
– Чудно, – без особой радости кинул задумчивый министр. Старичок кончиками своих пальцев медленно выкрутил руль. Машина плавно повернула налево. Она прокатилась еще несколько метров и остановилась, прямо возле огромных дверей. – Я ненадолго, старина, – засуетился Коспалов.
– Не торопитесь, господин – прощаться нужно не спеша.
На улице уже вовсю правила стихия. С неба сыпались холодные капли дождя. Ветер срывал головные уборы и буквально душил людей. Господин Коспалов вышел из машины и скорым шагом, чуть ли не трусцой – направился к дверям мэрии.
***
В данный момент времени я нахожусь в этой комнате и не знаю, на самом ли деле все это. Мне позвонил с утра какой-то мужчина и предложил поделиться мыслями, но я отказал. Его голос показался мне очень знакомым.
Остаток дня я провел в своем кабинете, наблюдая через окно за другими. Она появилась на аллее в свое любимое время. В этот раз на ней было бежевое пальто. Скорее всего оно новое, ведь такой цвет сразу бросается в глаза, и я бы точно помнил про него. Легкий колющий мороз не позволял ей стоять на месте. Быть может она кого-то ждала, а тот, кого она ждала – не приходил. Она казалось одинокой. Мне было искренне жаль ее, ведь одиночество не самое лучшее для человека, особенно в наше время. В конце каждой такой прогулки, она поднимала глаза на мои окна и пристально смотрела на меня несколько секунд, а после уходила. Она все знала и это изводило меня внутри. В этот раз из-за новой прически, ее каштановые глаза были скрыты от меня. Но мне не помешало представить ее взгляд у себя в голове.
Опять звонят. Отвлекаюсь на пару секунд от нее и бегу к телефону – гудки. Кладу трубку и возвращаюсь. Аллея снова – просто аллея. Ее больше нет.