- Тоже мне, умник,- усмехнулся толстяк.- Его комната там, в конце коридора. Номер восемнадцать.
И он ткнул в полумрак коридора пальцем цвета пережаренного картофеля.
- Будьте любезны, проводите меня,- сказал я.
- Ты что, генерал-губернатор? - он захихикал, и живот запрыгал в такт.Ну ладно, ступай за мной, приятель.
Мы проследовали вдоль мрачного коридора до крепкой деревянной двери, над которой располагалось заколоченное фанерой окошко. Толстяк громыхнул в дверь кулаком, но никто не отозвался.
- Ушел куда-то,- прокомментировал этот простой факт управляющий.
- Соизвольте отпереть дверь,- сказал я.- Придется войти и дожидаться Эйхельбергера там.
- Черта лысого! - осклабился толстяк.- И вообще, кто ты такой? Откуда ты взялся?
Вот это мне уже не понравилось. Мужик он был крупный, но фигура его вся полнилась воспоминаниями о выпитом пиве. Я огляделся по сторонам - в коридоре не было ни души. Коротким, без замаха ударом я послал толстяка на пол. Придя в себя, он сел и посмотрел на меня снизу вверх слезящимися глазками.
- Это нечестно, парень,- сказал он,- Ты меня лет на двадцать моложе.
- Открывай дверь. У меня нет желания препираться с тобой.
- Ладно, гони пару долларов.
Я достал из кармана две долларовые банкноты и помог толстяку подняться. Он запихнул деньги в задний карман брюк и достал оттуда же ключ.
- Если позже услышишь какой-нибудь шум, не обращай внимания,- сказал я.- Ущерб будет сполна возмещен.
Он кивнул и вышел, заперев дверь снаружи. Когда его шарканье затихло и наступила полная тишина, я огляделся по сторонам.
Комната была маленькая и душная. Здесь стояли шкаф с выдвижными ящиками, простой деревянный стол, кресло-качалка и узкая металлическая кровать с облезшей эмалью, которую покрывала штопаная-перештопанная накидка. Окно прикрывали засиженные мухами занавески и жалюзи, у которых не хватало верхней планки.
В углу на табуретке стоял оцинкованный таз и висели на крюке два несвежих вафельных полотенца. Ни туалета, ни ванной здесь, разумеется, не было. Не было даже гардероба. Его заменяла тряпка, занавешившая еще один угол комнаты. Отдернув ее, я увидел серый деловой костюм самого большого из существующих размеров, то есть моего (разница в том, что я не покупаю готового платья). Внизу стояла пара черных ботинок по меньшей мере сорок четвертого размера и дешевый фибровый чемодан. Обнаружив, что он не заперт, я не преминул его обыскать.
Я просмотрел также все ящики и был немало удивлен тем, что вещи были сложены в них аккуратно. Другое дело, что вещей было немного и среди них мне не попалось жемчужного ожерелья. Я продолжил обыск, заглянув во все мыслимые и немыслимые места комнаты, но не нашел ничего достойного внимания.
Присев на край постели, я закурил сигарету и стал ждать. Теперь мне уже было ясно, что Хенри Эйхельбергер либо круглый дурак, либо ни в чем не виновен. Ни его поведение, ни сам вид этой комнаты не предполагали, что он личность, способная на такие хлопотные, но выгодные операции, как кража жемчуга.
Я успел высадить четыре сигареты - больше, чем я выкуриваю обычно за целый день,- когда послышались шаги. Они были легкие и быстрые, но не крадущиеся. Ключ заскрежетал в замке, и дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина и смотрел прямо на меня.
Во мне 190 сантиметров роста, и вешу я приблизительно восемьдесят килограммов. Этот человек тоже был высок, но на вид должен был быть легче меня. На нем был синий летний костюм, который за неимением лучшего определения я бы назвал опрятным. Светлые густые волосы, шея, какими карикатуристы наделяют прусских капралов, широкие плечи и больше волосатые руки. По лицу видно, что ему пришлось в этой жизни выдержать немало крепких ударов. Его маленькие зеленоватые глазки разглядывали меня с выражением, которое в тот момент я принял за мрачный юмор. Сразу видно, с этим парнем шутки плохи, но меня его вид не испугал. Мы с ним примерно одинаковой комплекции, наши силы примерно равны, а уж в своем интеллектуальном превосходстве я не сомневался.
Я спокойно поднялся и сказал:
- Мне нужен некий Хенри Эйхельбергер.
- А ты, собственно, как здесь оказался? - спросил он.
- Это подождет. Повторяю, мне нужен Эйхельбергер.
- Ну ты, комик, тебя, кажись, давно не учили, как себя вести,- и он сделал пару шагов мне навстречу.
- Меня зовут Уолтер Гейдж,- сказал я.- Эйхельбергер - это ты?
- Так я тебе и сказал.
Я сделал шаг к нему.
- Послушай, я жених мисс Эллен Макинтош, и мне стало известно, что ты пытался поцеловать ее.
- Что значит пытался? - его рожа расплылась в гадкой ухмылке.
Я резко выбросил вперед правую руку, и удар пришелся ему в челюсть. Мне казалось, что я вложил в него достаточную мощь, но он принял его хладнокровно. Я еще два раза ударил его левой, но тут сам получил жуткий удар в солнечное сплетение. Потеряв равновесие, я упал, хватаясь руками за воздух. Видимо, я ударился головой об пол. В тот момент, когда у меня снова появилась возможность поразмыслить, как побыстрее подняться, меня уже хлестали мокрым полотенцем. Я открыл глаза. Прямо над собой я увидел лицо Хенри Эйхельбергера, на котором было написано что-то вроде сочувствия.
- Ну что, пришел в себя? - спросил он.- У тебя брюшной пресс слабенький, как чаJк у китайцев.
- Дай мне бренди! - потребовал я.- И вообще, что случилось?
- Так, ерунда. Твоя нога попала в дырку в ковре. Тебе действительно нужно выпить?
- Бренди! - повторил я и закрыл глаза.
- Ну что ж, можно. Надеюсь, у меня от возни с тобой не начнется новый запой.
Дверь открылась и закрылась снова. Я лежал неподвижно, стараясь перебороть подступавшую тошноту. Время тянулось мучительно медленно. Дверь снова скрипнула и что-то твердое уперлось мне в нижнюю губу. Я открыл рот и в него полилось спиртное. Тепло моментально разлилось по моему телу, возвращая силы. Я сел.
- Спасибо, Хенри,- сказал я.- Можно, я буду звать тебя просто Хенри?
- Валяй, за это денег не берут.