- На, полюбуйся, что ты натворил. Я осторожно надел очки на голову, на секунду ослеп, в голове звонко щелкнуло, и я очутился в воздухе над серым океаном, подо мной качалась на волнах наша лодка. Она немного наклонилась влево, что-то черное и длинное стремительно понеслось под водой, как касатка на охоте, на меня наплыл горизонт, где синели силуэты дюжины кораблей. Все вокруг замерло, чайки притихли, и я увидел, как в паре километров от меня поверхность воды вспучилась холмом, он рос и корабли казались игрушечными пластмассовыми модельками, они скользили вниз по серому гигантскому склону и ныряли целиком в воду. Макушка холма вскрылась, как исполинский гнойник, из нее вырос гриб из пены и дыма, внутри гриба вспыхнуло солнце, мои очки затемнились, и во все стороны полетели обломки кораблей, самолетов, десятки рыб, какие то серо-красные ошмётья, мимо просвистел огромный мокрый якорь, раздался ужасающей силы удар "Бум-м!!", и меня унесло ударной волной куда - то за сотню километров.
За столом перед тройным окном с желтыми портьерами сидел бледный молодцеватый человек, напротив него стоял военный с красным лицом и что-то кричал ему по - английски. Меня подняли еще выше и я увидел Землю с орбиты. Подо мной пролетели две стайки красивых ракет одна - белые толстые карандаши - на восток, а оттуда - длинные зеленые, на запад. Было интересно смотреть, как внизу поднимаются маленькие симпатичные грибочки и потом лужа огня весело растекается, расширяя круг, как подожженный тополиный пух в июле. "Ух ты!" - прошептал я в невольном восхищении. Голос совсем рядом, тоже на орбите, прошипел со злостью, - Весело тебе, студент, балбес, идиот? Майя, дай ему улицу Победы. И рецепторы ему выставь на ноль сотых, пусть прочувствует. Меня понесло, как во сне, и я приземлился на скамейку около родной, только что построенной станции метро "Парк Победы". Я сидел и удивленно озирался, вокруг не был ни души, то есть просто ни одного человека, ни студентов около Библиотеки, ни мамаш с колясками, только надсадно выли сирены, которые прерывались левитановским голосом: "Внимание, атомная тревога! Просьба всех немедленно спуститься в бомбоубежище! Мимо меня пробежал военный с ребенком на руках, за ним поспевала молодая мама, лицо в расплывшейся туши. - А тебе, что, особое приглашение нужно?! - крикнул он мне тихим, сорванным голосом, страшно скривившись, - А ну пошел! Я посеменил за ними к павильону, мы пробежали мимо молоденьких солдат, глаза у них были круглые, оловянные, - Все, закрывай, эти будут последние, - приказал офицер, солдаты заперли за нами большие двери, мы двинулись дальше по коридору, позади раздался гул моторов, я оглянулся, из стен поползли гигантские серые заслонки, я и не знал, что такие есть. Мы ступили на эскалатор и я увидел сотни людей, они все стояли вплотную друг к другу на перроне и на путях и дальше в черном тоннеле, и все они молча смотрели вверх. В тишине всхлипывали дети, кто- то кашлял, из толпы крикнули, - Сашка! Привалов! Давай сюда, здесь мы! Я стал шарить взглядом по разноцветным платкам и серым кепкам, и тут медленно приподнялся и развалился на две части пол, обнажив черные прутья арматуры, люди бесформенной кричащей массой заскользили направо и налево и спустя секунду мягко обвалился белый потолок. Все заволокло белым, я успел заметить, как ступени эскалатора вспучились, обнажив огромную, всю в масле, велосипедную цепь, раздался хруст, я с ужасом увидел, что мои ноги перемалывает, как в мясорубке, и потерял сознание от болевого шока.
***
Стелла Михайловна Привалова проснулась ранним утром оттого, что сердце вдруг на секунду остановилось, потом пустилось вскачь. Она села на кровати, взяла не глядя склянку с валерьяной, вытряхнула капсулу, подождала немного, но чувство беспокойства не проходило. Пожилая женщина закрыла глаза, поняла, где находится источник, встала, накинула халат и прошла в комнату сына. Она подошла к полкам и приподняла тяжелый кубок за лучший спортивный улов, обнаружила свернутый лист бумаги и вышла в коридор к свету. Прочитав письмо, она опять прижала руки к груди, затем сделал глубокий вдох и выдох. "Еще можно успеть!" - пронеслось у нее в голове, и она начала действовать.
Наина Киевна, ворча, открыла дверь музея, - ... И срок годности у ей, кажись, вышел еще в позапрошлом веке, и без расписки... Стелла подбежала к стеклянной витрине, чуть не разбив, сняла стекло, вынула большую прямоугольную бутыль с пробкой, залитой воском и сунула ее в большую клеенчатую сумку. Затем она застыла посреди комнаты, лихорадочно переводя взгляд от пары огромных зеленых резиновых сапог к ступе из серого пористого чугуна, не зная, что выбрать. - Ишь чего удумала! - шамкала старуха за спиной. - И не помышляй даже, это государственная собственность, юнеской признанная, а ежели... Бабушка!! - Стелла повернулась к Наине Киевне, - Я же бьяснила! Я вам никогда не прощу! Вы меня знаете! Я вам расписку напишу! Заплачу сколько нужно! Старуха сверкнула глазами из-под кустистых седых бровей, пожевала губами, погремела связкой ключей, - Ну залезай, только ради Ромочки моего, кровиночки, внучка ненаглядного. Стелла с трудом забралась в ступу и обнаружила там советский веник из сорго с инвентарным номером. Привалова подняла веник и взяла его на изготовку, как весло. - И не махай сильно, занесет, - предупредила старуха и забормотала под нос:
Ступа, ступа, ты лети,
За моря и окияны,
Мимо острова Бурьяна...
Ступа бесшумно поднялась над дубовой подставкой, попирая гравитацию, как Люковсий лендспидер. - Какое, то бишь, озеро-то? - прервалась старуха.
- Алла-Акаярви.
- Так... Щас....
В миг до озера домчи! ... - Ох, лишенько мне... - Понапридумывают...
Под названьем...Алла Акаярви!
Ступа неохотно качнулась вбок ( Стелла схватилась за борт) и осталась на месте.
- Бабушка, скорее! Наина Киевна скривилась и кивнула на открытое окно.
- Баюн Семенович! - закричала Стелла, - Можно вас на секундочку?! Помогите, пожалуйста! - Мн-э-э, - раздался бархатный голос, в окно, звеня цепью, запрыгнул огромный кот. Нарочито не глядя на старуху, он сел, прикрыл глаза лапой, и нараспев произнес:
От постылой грымзы старой,
С ней котам житья не стало
Ты лети, ты лети
Там полет останови
Где Алла-Акаярви!
Ступа загудела, сделал круг по залу с экспонатами, вылетела во двор и понеслась над городом на юг, к лесам и озерам. Редкие в этот ранний час и привыкшие ко всему горожане провожали ее безразличными взглядами. Стелла помогала ступе, отталкиваясь от воздуха веником справа и слева, Они достигли озера через пять минут. Тяжелый чугунный стакан совершил мягкую посадку в двух шагах от Привалова, Стелла бросилась к нему, поскользнулась, упала, подбежала, на ходу доставая бутылку из сумки. Она рванула на муже воротник, так, что разлетелись пуговицы, и увидела на груди синий рисунок в виде дерева. Стараясь не всхлипывать, Стелла одним движением сорвала сургуч и пробку, в ноздри ударил запах весеннего ледохода, талого снега и мокрого асфальта. Привалова хотела уже плеснуть водой на грудь мужу, вовремя остановилась, выругала себя, достала еще одну бутылку из-под "Фанты", куда еще дома набрала мертвой воды из под крана, смешала обе жидкости в ладони и натерла лоб и фиолетовую, как татуировка, печать смерти на груди пожилого человека. Бабка второпях заставила ее выучить четыре строчки, но Стелла их забыла, она обнимала седую тяжелую голову и лишь приговаривала - Пожалуйста, оживи, пожалуйста, оживи...