Крышует отдел Линейного счастья майор Сергиенко Э.У., сын того самого.
Я кряхтя поднялся из своего подземелья на первый этаж, прошел в отдел и собрался было уже отдать папку Верочке, как дверь открылась и вышел сам Федор Симеонович.
- Александр Иванович, утро доброе, зайди к-ко мне, потолкуем, - он пропустил меня в кабинет и изолировал двери печатью Гарпократа.
За столом сидели Кончита Кристобальевна Хунта, Роман Ойра-Ойра, в кресле для посетителей устроился лысый человек в костюме и смотрел, отвернувшись, в окно. Даже когда он сидел было видно, как он огромен.
Кончита Кристобальевна холодно кивнула и привычно окинула меня взглядом, как бы определяя обьем необходимого количества пенополиуритана. Роман помахал рукой. Я сел за стол.
- Д-давайте сразу к делу, - предложил Федор Симеонович. - П-прошу высказываться.
- Александр Иванович, вы знаете Максима Палатенко?- осведомилась Хунта. Начало мне уже не понравилось, допрос какой-то, но я решил пока потерпеть.
- Это друг моего внука, - ответил я. - А в чем собственно, дело? Мне еще в три отдела нужно.
- Саша, извини, тут вот какое .., - начал Роман.
- Прошу прощения, - перебил его человек в костюме. - Да, Александр Иванович,
п-познакомся, - с видимой неохотой представил гостя Федор Симеонович. - Это Бронислав Валерьянович Вепрев, наш куратор. Человек встал и я сразу узнал его. Это был Архипов, постаревший на десяток лет. Он посмотрел мне в переносицу своими кошачьими глазами, слегка улыбнулся, кивнул и положил на стол лист бумаги. Я меня на секунду померкло в глазах, но тут же прошло. Я ожидал эту встречу полвека и был к ней полностью готов.
- Прежде чем вас введут в курс, прошу вас, ознакомьтесь и подпишите. Я сменил очки. В документе с логотипом АО "Гарнизон" мне предписывалось не разглашать, в противном случае я буду привлечен. Я подписал бумагу и со стуком положил ручку на полированный стол. В голове было совершенно пусто, только билась как моль бестолковая мысль "Вот и все, тру-ля-ля".
- Так вот, - продолжил Роман. - Саша, ты примерно представляешь, где я работаю. Месяц назад у нас в Оборонсервисе начались проблемы. Сначала малые - то солнечные ячейки к спутнику не той изолентой прикрутят, то цирконий со стержней топливных стащат. Однако в последние месяцы пошло по серьезному. - испытания "Невского" и "Пеликана" приостановлены из-за "Булавы", сейчас "Протоны" эти проклятые. Вепрев кашлянул. - Все проверяем до винтика, людей издергали. В общем, вредит нам кто-то, тормозит.
- А в Институте еще хуже, - зазвучало глубокое контральто Кончиты Кристобальевны. - Почти все серьезные проекты стали упираться в тупик! Магнус Федорович почти решил Гипотезу Берча - Свиннертона, - кто-то забрался в лабораторию и уничтожил черновики, там одна формула на двадцати четырех страницах! Была в разработке опытная модель аппарата ЛеРоя-Гнатюка пятого уровня, в параллельные миры, академик А-Янус наш Полуэктович над ней с тысяча семисотого года корпел - выкрутили и унесли главный узел - а он сделан из метеорита, такого сплава на земле больше нет! Кончита Кристобальевна перевела дух, замолчала и повернулась к Вепреву, передавая ему слово.
- В общем, Александр Иванович, - Архипов-Вепрев пересел на кресло по соседству со мной, его большие уши горели розовым в свете утреннего солнца, - Мы просим вас о помощи, я лично, а также ваши коллеги и друзья, - Архипов повернулся к присутствующим магистрам, те без энтузиазма покивали. Еще бы они не согласились, подумал я тогда. С перспективой остаться без ежегодных спонсорских вливаний. - Не следить за внуком, Боже упаси. Просто постараться донести до него, что не нужно, например так часто, даже лучшему другу, давать пароли-заклинания на входные двери. Архипов еще что-то говорил о бдительности и контроле, затем Федор Симеонович встал, закругляя нашу встречу. - Я вас провожу, - любезно улыбнулся Архипов-Вепрев. Мы двинулись по коридору к лифту.
- Ну что, студент, - начал тихо говорить куратор. - Теперь слушай меня внимательно. Он достал из нагрудного кармана маленькую синюю коробочку и открыл ее. На дне коробочки виднелась радужная капля. - Как ты будешь уговаривать своего внука, твое дело. Откажется, тоже ваше дело. В прошлый раз ты свою любимую планету мог в пепел превратить по глупости твоей, я тебя остановил. Пришло время отдать должок. От тебя все зависит. С этими словами Вепрев сунул коробочку в боковой карман моего пиджака.
***
После обеда Роману позвонил Максим.
- Привет, жир-трест-комбинат-промсосиска-лимонад.
- Щас пошлю на хрен.
- Ладно, чего ты ...
- Пошел на хрен.
- Сегодня с дагами битва на Комсомольской, возле "Манго", они ответку за прошлую неделю хотят. В девять.
- Буду.
Роман в байкеры пошел только из-за Светки. Он терпеть не мог мотоциклы, тесную кожаную одежду с бахромой, дурацкий сленг, все эти мордобойные разборки, отлично знал, что боец из него никудышный и что он трусоват. Но при росте метр восемьдесят девять он весил девяносто килограммов. Его всегда приглашали на подобные мероприятия, так как он мог, как барон Пампа, крутить над собой тяжелую цепь сколь угодно долго и при этом виртуозно ругался фальцетом. Он вставал над раненным собратом и не подпускал неприятелей. Однако на Комсомольский проспект он решил ехать из принципа. Обычно лежачих, по понятиям, не трогали, но в прошлый раз отступающий кавказец подбежал к раскинувшемуся в луже крови раненному байкеру по прозвищу Старый, два раза выстрелил ему в лицо из пистолета и побежал дальше. Роман потрясенно замолк и опустил цепь. Он впервые в жизни столкнулся с такой настоящей, звериной жестокостью и подлостью. Это был не фильм, не ролик из ютуба, он ощутил запах пороха, он увидел, как правая сторона лица Старого стала плоской и превратилась в серо-бурое месиво. У Романа отнялись ноги, он сел, потом вскочил и, отбросив цепь, побежал за кавказцем стремительно и молча, не помня себя, как волк, побежал, чтобы растерзать на части. Его увидел Максим Палатенко, и это спасло Роману жизнь. Убийца остановился и повернулся к нему лицом. На его губах появилась щербатая улыбка, он в веселом удивлении поднял брови и медленно вложил пистолет в кобуру под мышкой. И тут он увидел Максима. Тот бежал, затем остановил Романа толчком в грудь, и дальше один пошел на противника шагом, делая отряхивающие движения ладонями.
- Чё, типа, бесстрашный, да? - кавказец говорил без акцента. Он опять полез за оружием, но на этот раз выудил нож. Палатенко подошел к молодому человеку, руки его замелькали, он бил только в грудь и лицо, до Романа донесся тошнотворный хруст, как будто ломали ветки об колено, ему опять стало плохо, он съехал на спине по дереву, закрыл лицо руками и старался не видеть и не слышать.
В "Манго" он выпил бокал залпом, чтобы смыть кислый привкус во рту, перевел дыхание.
- Ну а как- же наш, самый гуманный в мире?
- Кто самый гуманный, я что-ли? - ответил Максим с кривой улыбкой,
глядя перед собой. Роман быстро посмотрел на него и отвел взгляд. - А, вот ты о чем? Не переживай, он поправится. Это маллявеша, в ней не убивают.
Обо все этом он думал, проезжая по мокрым неровным улицам Соловца. Так же вспоминал он разговор с дедом.
***
- А я тебе говорю, он шпион!
- Дед, ты все таки этот... Да я с ним цистерну пива выпил, он свой в доску! Ты же сам его видел, он приходил к нам, настойку с тобой пил, торт ел! Он даже с прабабушкой общий язык нашел, она его "касатиком" называла.
Я тяжело вздохнул. - Пойми, Ромка, каждый из разведчиков умеет к себе расположить. Их этому специально обучают. И говорят они как мы, и повадки наши копируют. А внутри - враг, холодный и расчетливый.