Суеверие
Суеверие
Солнце пекло невыносимо, мы шли по старой дороге, которая была мне неизвестна. Хотелось пить, но утолить жажду не удавалось.
Взрослые были слишком заняты собой. Дедушка, уставший от дальней дороги, что-то рассказывал моему дяде Иссе. Братья бежали рядом, суетились, приостанавливались, дрались. Мне приходилось бежать за всеми вприпрыжку: дорога мне нравилась и не утомляла, как дедушку и всех остальных. Мне было жаль только одного в нашей компании - моего двоюродного брата Родана, ему было хуже всех остальных, даже хуже уставшего дедушки. Огромные мерзкие бородавки, на левой руке брата, обжигало солнце. Родан давно мечтал, только об одном: избавиться от этого невыносимого несностного уродства.
Наша дружная компания очень торопилась из-за жары, хотелось пить, всех мучила жажда. Может была другая причина, но я мало, что понимал в жизни взрослых, в жизни старших братьев; я мог тогда, только поддаваться общему течению событий и действий. Мне все было непонятно: почему дед говорит много, почему дядя Исса не соглашался, почему жгло солнце, почему никто не видел, что я бегу смешно и неуклюже вприпрыжку? Но почему -то... все это радовало и веселило меня.
На минуту все взрослые приостановились. Дед нервным рывком бросился к нам, детям, взял за руки Родана, долго тряс ею, он что-то объяснял эмоционально и странно. Со всего услышанного, я понял только одно, что весь шумный разговор, был о бородавках. Неожиданно, деда прервали громкие крики, еще двух наших родственников, которые почти догоняли нас. Запыхавшиеся взмыленные мужчины, шумно балагурно попытались вклиниться, в этот, и так уже запутанный разговор деда с Роданом. Со стороны все выглядело смешным и грустным одновременно.
Наконец, взрослые cнова рванули вперед, дед держал за руку Родана, он тащил внука почти поволоком. В этой компании я был младше всех; мне захотелось заорать и громко разрыдаться, чтобы все остановились, но интуиция подсказывала, что в итоге, кто-нибудь меня просто поколотит.
Суматоха, жара, торопила нас в аул. Ноги болели от усталости, пыльные лица, почти с каким-то звериным оскалом, были почти у всех. Все хотели только одного: пить и тени, и, чтобы прекратилась суматоха.
В ауле жена дяди Иссы ждала нас. Но мужчины, вдруг позабыв о жажде и усталости, не зашли в дом, всех привлек ишак, который мирно стоял возле дерева. Сад был небольшой, но просторный. Пахло фруктами, жгло солнце, тень сада радушно укрывала нас от летнего зноя.
Неожиданно для всех, дед схватил Родана и попытался подтащить его вплотную к ишаку, брат отпирался, вся эта процессия сопровождалась хохотом взрослых. Родан ревел. Дед крепко держал руку брата и пытался засунуть ее в пасть животному. Перепуганный ишак заглотнул трясущуюся руку Родана. Шершавый рыхлый язык скользил по бородавкам. На лице Родана появился ужас, он пытался извлечь руку из пасти животного. Вместо того, чтобы отпустить руку несчастного, перепуганного Родана, упрямое животное, заглатывало ее еще больше. Дед не ожидал такого хода событий, стал ругать несчастную скотину, стал созывать всех взрослых на помощь.
Ишак подпрыгивал, хвост вертелся в разные стороны. Дед пытался вытащить руку, но тщетно.
Взрослые хохотали, некоторые пытались схватить ишака за хвост, но хвост странным образом, то и дело раскачивался в воздухе, тело животного изгибалось. Рука Родана по-прежнему оставалась в капкане этого упрямца . На брата было страшно смотреть. Он был красный, синий, отупевший от ужаса, несчастный, ничего не понимающий. Он хотел только одного, чтобы эта упрямая скотина отпустила руку.
Родану было плевать на бородавки, казалось, что он не переживет позора, и, что... он убьет деда, за это дурацкое насилие над собой. Которое все равно ничего не дает.
Я смотрел на эту сцену со стороны и мне тогда казалось, что все сошли с ума. Мне было непонятно, почему упрямый осел не отпускал руку несчастного? Почему все смеялись, и почему нельзя попросить пить? Вcю ситуацию изменила хозяйка сада, которая появилась, как из-под земли, это была жена дяди Иссы Зурфия, в руках у нее был небольшой хлыст.
Кто-то ведь должен был в конце концов обуздать глупое животное.
В воздухе раздался глухой лязг, по спине упрямца-ишака прокатилась волна. Рука несчастного Родана в одну долгожданную секунду оказалась на свободе!
В саду стоял невообразимый хохот, не смеялись только двое - дед и Родан.
Постепенно все разбрелись по двору. Жара напоминала о себе, всем хотелось пить, дядя Исса звал усталых путников в дом. Прошло время, эту историю не вспоминали. Бородавки на руке моего брата Родана не исчезали долго, исчезли, как -то странно и непонятно, сами по себе.