После того, как мусульманская цивилизация достигла своего наивысшего расцвета в средние века, взаимодействие между постоянными мистическими движениями всех народов неизбежно должно было стать гораздо более тесным, чем в те легендарные дни, когда практический мистицизм был ограничен относительно немногочисленными и абсолютно тайными группами. Теперь суфизм стал развиваться уже по многим различным направлениям. Учителя, специализировавшиеся на концентрации и размышлении, препятствовали тенденции к материальности, уравновешивая материализм аскетизмом. Великий суфий Хасан Басрийский (ум. в 728 г.) предупреждал, что аскетизм может приобретать характер мазохизма, и в этом случае его применение объясняется недостатком силы духа. В зависимости от своих способностей каждый суфий должен был пройти более или менее долгий период подготовки, прежде чем его могли признать достаточно уравновешенным, чтобы “жить в миру, но быть не от мира”. Приспосабливая свои теории к потребностям общества, суфийские певцы и поэты создавали произведения, которым суждено было стать классическим наследием Востока. В тех кругах, где привычным делом были развлечения и легкомыслие, суфийское учение проявляло себя с помощью музыки и танцев, оно использовало романтические и волшебные сказки, и в особенности юмор. Идея сосредоточения на теме любви и отделения человека от его цели была давно занесена в военные круги, где рыцарство и идея поисков возлюбленной и конечной реализации человека привели к созданию новой литературы и возникновению рыцарских орденов, сыгравших впоследствии заметную роль и на Востоке, и на Западе.
1. “Сафарнаме”. Сир Аббаси, 1649 г.
2. Специалист по суфизму преподобный каноник Селл, кажется считает, что отсутствие книг имеет отношение к теологии. В примечании к этому отрывку он пишет: “Простое чтение книг не сделает вас теологом”. (Д-р Селл. “Суфизм”. Христ. тел. об-во, 1910, стр. 63). Он находит Руми трудным, говоря, что только очень терпеливый исследователь мог бы найти эзотерический смысл в произведениях этого поэта (там же, стр. 69).
3. См. прим. “Сознание”.
4. Р. А. Николсон. Мистические сказки. Лондон, 1931, стр. 171.
5. Состояния в суфийской литературе соответствуют трансмутации семи “душ”, которые обозначаются техническим термином “Нафс”. См. прим. “Семь человек”.
6. См. прим. “Св. Августин”.
7. См. прим. “Ханифы”.
8. См. прим. “Св. Августин”.
9. Р. А. Николсон. Мистики ислама. Лондон, 1914, стр. 161.
10. Туллаб аль-Хакк.
2. Слон в темноте
Человека с завязанными глазами, никогда прежде не видевшего воды, опускают в воду и он чувствует ее. Когда повязку снимают, он узнает, что это такое. До того, как это произойдет, он будет знать о воде только по воздействию, которое она производит.
(Руми. “Фихи ма фихи”)
С развитием науки и искусств в средневековом мусульманском мире суфийский гений особенно ярко проявлял себя, когда суфии становились врачами и учеными, когда они украшали символами свои здания и произведения декоративного искусства (некоторые из этих символов сегодня называют арабесками), предназначенные для того, чтобы в видимой форме увековечить некоторые вечные истины, к которым приходит человек в процессе поисков конечной гармонии и единения со всем творением.
Хотя достижения чисто практической системы суфиев зачастую были неясны посторонним наблюдателям, не знавшим об истинном значении этой системы, их можно обнаружить в мышлении, искусстве и мистико-оккультных областях всего Востока и Запада.
Для того, чтобы ближе подойти к софийскому опыту, необходимо кратко остановиться на методах этих мистиков. Начать можно с поэзии шуток и символов.
Обычно говорят, что путей, ведущих к суфийскому мышлению, существует почти столько же, сколько и суфиев. Религию, например, нельзя ни принимать, ни отвергать до тех пор, пока искатель не будет точно осведомлен о ее реальном содержании. Суфии утверждают, что принципиальное единство всех религий не признают во всем мире только потому, что большинство верующих не представляет себе чем, в сущности, является религия. Она не обязательно должна быть тем, что о ней обычно думают.
Для суфия противоречия между религиозным человеком и атеистом подобны спору человека, считающего Землю плоской, с тем, кто убежден, что она имеет форму цилиндра, - ни тот, ни другой не имеют об этом реального представления.