В этом калейдоскопическом процессе есть свои особые, правда случайные, приятные моменты. Эта порочная тенденция, для которой кажется невозможным даже подобрать название (хотя по аналогии с дихотомией ее можно назвать “полихотомией”), достаточно ярко проявила себя уже около 1000 лет назад, когда еврейский мыслитель Авицеброн из Малаги (1020 - 1050 или 1070) написал работу “Источник жизни”, основанную на суфийской иллюминистической философии. Т. к. книга была написана по-арабски, многие авторитетные христианские деятели, воспринимая “арабское” учение, думали, что он араб. Какая-то часть из них посчитала его христианином, обладавшим “здравыми взглядами”, о чем они стали заявлять во всеуслышание. Францисканцы приняли его теории, немедленно причислив их к христианской мысли. Они познакомились с этими теориями по латинскому переводу, сделанному с книги Авицеброна примерно сто лет спустя после смерти ее автора.
Некая ученая дама, автор солидных трудов по мистицизму Среднего Востока, сумела ощупать больше, чем одну из частей тела слона, т. к. она в одной и той же книге заявляет, что суфизм “мог испытывать непосредственное влияние (так и написано) буддийских идей”, а в другом месте пишет, что ранние суфии “были мало знакомы с различной эллинистической литературой”, но их идеи, тем не менее, были заимствованы из эллинистических источников. Свое исследование суфийского пути она завершает таким образом: “Подлинное начало и источник суфизма следует искать в извечном стремлении души человека к Богу”.
Суфийская деятельность оказала столь заметное влияние на христианский Запад, что в утверждениях суфиев о том, что объективная истина обладает динамической силой, существование которой трудно было бы отрицать, вряд ли можно было видеть лишь пустые слова. Однако проявление этой жизненной силы зависит от правильного восприятия ее людьми. Если отсутствует определенная подготовка, первоначальный суфийский толчок может в дальнейшем принимать довольно странные формы. Фрагментарный или выборочный подход к суфизму может привести к особенно сильным искажениям, о чем лучше всего может свидетельствовать судьба произведений Газали в Европе.
Газали, родом из Центральной Азии (1058 - 1111), написал книгу под названием “Опровержение философов”, которая вскоре была частично переведена и использована апологетами католицизма в борьбе против мусульманских и христианских школ одновременно. Надо сказать, что та часть книги, которая попала на Запад, была посвящена только предварительному рассмотрению философских проблем. Если человек хочет понять Газали правильно, его труды следует читать целиком, учитывая при этом его взгляды на ценность суфийских упражнений. Эту книгу прокомментировал другой араб, Ибн Рушд из Кордовы (1126 - 1198). В Европе его называли Аверроэсом и также перевели его труд. Он не сумел опровергнуть Газали с помощью своих схоластических методов, хотя считалось, что ему это удалось. Однако идеи Аверроэса подчинили себе западную и христианскую схоластическую мысль и были доминирующими около 400 лет - с XII до конца XVI века. Взятые вместе фрагменты Газали и аристотелевские элементы учения Аверроэса представляли собой сдвоенное суфийское течение (действие и противодействие), которое питало христианство, ничего не знавшее (что касается, по крайней мере, схоластов) об истинной роли учений Газали и Аверроэса.
Руми писал: “Следует отметить, что противоположные веши действуют вместе, хотя номинально они противоречат друг другу” (“Фихи ма фихи”).
Осознание суфиями того факта, что суфизм является не только учением, но и частью органического развития, редко приходит к тем, кто ставит себе цепью изучение этой системы. Вследствие этого посторонний человек крайне редко приходит к правильным выводам. Полагаясь только на свою непоследовательную способность, он заранее обрекает себя на неудачу.
Обращаясь к любителям внешних эффектов, качества которых с течением времени не изменились, Руми говорит в своем “Маснави”: