Она была пунцовой от смущения. И это хорошо. Хорошо, потому что, быть может, она больше не станет предпринимать таких попыток. Возможно, она наконец уймётся и ему не придётся прилагать столько усилий, чтобы держаться от неё подальше.
— Прости… Я…
— Ты что, дура? Ты не можешь так поступать! Тебе нельзя просто… делать этого!
— Чего? Целовать тебя? На случай, если ты вдруг не заметил, на поцелуй ты ответил, придурок. Я просто… — она покачала головой, её голос смягчился. — Это…
— Я бы не ответил, не начни ты первая. Это… естественная реакция, — растерявшись, он отвёл руку от головы.
Она поднялась на ноги и пару мгновений пристально вглядывалась в него. Затем опустила глаза и отряхнула колени, хотя те были совершенно чистыми.
— Ты бы не поступил так, если бы не хотел. Так что не лги мне. Ты так… Так бесишь! Ты продолжаешь посылать мне сигналы…
— Я не посылаю сигналы! — качая головой, он ткнул себя пальцем в грудь.
— Нет, посылаешь! Ты смотришь на меня. Говоришь определённые вещи, целуешь меня в ответ, ты… Твоя… Ты реагируешь… — её накрыла волна смущения. Гермиона тяжело сглотнула и затрясла головой, по-прежнему избегая смотреть ему в глаза.
Она, наверное, никогда в своей жизни так себя не вела. Не набиралась смелости на такой поступок и не получала отказ — пусть и пять минут спустя. Но и ему всё это было в новинку. Уж не с такой девушкой, как она.
Но он был непреклонен. И по-прежнему болезненно осознавал причину, по которой всё полетело к чёрту. Это хорошо, подумал он про себя. Он снова вынырнул из тех иллюзий, которыми жил в те минуты. Это было правильно.
— Ты ошибочно интерпретируешь события, Грейнджер.
— Я ошибочно интерпретирую? Это твоё главное оправдание?
Она расстроилась, пусть и старалась изо всех сил этого не показать. Твою ж мать! Ну какой же он был сволочью.
— Грейнджер, почему ты всё равно хочешь быть со мной? А? Чем я сумел тебя убедить, что это отличная идея?
— Не знаю! Ты теперь другой… Ты, как и прежде, Малфой, но ты… Но ты — не он. Прошло три года, и я вижу тебя, и это… Ты не тот парень, которого я ненавидела! Я всё ещё злюсь иногда, но не… Это не направленное чувство, потому что многое поменялось, и ты…. Всё полетело в тартарары, всё изменилось, а жизнь просто продолжалась. А потом, бам… Бам, вдруг ты… Ты там, а я здесь, и я не возражала. Сначала я возненавидела саму мысль о сотрудничестве с тобой, но затем мы начали общаться, и всё получилось. А потом, когда я увидела… Я несу чушь. Я просто… несу чушь, боже.
— Я, может, не ношу маску и не ищу способов устроить в мире геноцид, но я по-прежнему хреновый человек. Грейнджер, я дерьмовый человек. Вся моя жизнь… Я безнадёжен. Пропащий неудачник. Я испортил достаточно… И я не утяну никого с собой на дно, понимаешь? Ты головой соображаешь? Прекрати всю эту хрень. Я стараюсь, и дом… и ты… После всего… А ты не облегчаешь мне жизнь!
— Что? Малфой, ты пытаешься сказать, что делаешь это для моей же пользы? Где же тот эгоистичный засранец, которого я знаю, а? Где он? Потому что это чушь! И если ты хочешь оправдаться вот так, то ты врёшь мне в лицо! Ты пользуешься этой отговоркой, чтобы скрыть то, какой ты трус, боящийся сделать хоть что-нибудь. Не учи меня, что для меня лучше. Я взрослый, зрелый человек, я сама могу принимать решение, чего мне хочется! Не веди себя так, будто тебе действительно… Просто перестань! Прекрати стараться! Может, в этом и кроется твоя проблема, Малфой! Ты что-то планируешь, рассчитываешь, что всё пойдёт своим чередом или так, как тебе того хочется — но это не жизнь! В жизни так не бывает! Происходят события, которые, по нашему мнению, вовсе не должны были случаться, те, которые мы не предвидели. Но иногда они оборачиваются чем-то очень хорошим! Прекрати вести себя так, будто ты больной, который всё… Малфой, всё становится скучным и тусклым! Шевелись! Это же жизнь, двигайся дальше!
Она попыталась пройти мимо, и он схватил её за руку и дёрнул назад, разворачивая к себе лицом, но она вырвалась.
— Грейнджер, не думай, что ты такая уж особенная, — ты сложный человек. Я сложный. Мы сложные люди, и я к этому не готов. Я не могу быть с тобой. Ты повсюду крутишься… И пошла-ка ты. Тебе не обязательно ошиваться возле меня, так что отвали. Это моя жизнь, и я с ней буду делать то, что пожелаю. Ты ведёшь себя так, будто всё знаешь. Словно имеешь хоть какое-то представление о том, что она из себя представляет. Я не притворяюсь больным, Грейнджер…
— Я не говорила, что ты…
— Заткнись, сейчас я говорю, — прорычал он.
— Не со мной и не в таком тоне, — прошипела она и развернулась, но он снова схватил её.
— Если ты собираешься…
— Отпусти меня! — ломко закричала Гермиона, вырываясь, и от звука её голоса Драко отдёрнул руки.
Грейнджер очень старалась не сорваться снова. Она моргала, сглатывала и мелко дышала. Её плечи тряслись. Она повернулась к нему лицом, вскинула подбородок и постаралась сделать вид, будто совсем не расстроена.
— Я поняла, ясно? Не обязательно продолжать, Малфой. Ты не хочешь иметь со мной дел, не желаешь, чтобы я снова лезла… И вообще. Я уяснила.
— Это… Не… Слушай, я просто…
— Я сказала, что всё поняла. Хватит. Просто оставь это… Всё в порядке, — она кивнула, снова сглатывая. — Всё хорошо.
Грейнджер развернулась, и в этот раз он позволил ей уйти, глядя вслед до тех пор, пока она не скрылась из вида, и чувствуя себя главным кретином Франции. Вот почему. Именно поэтому, неужели она этого не поняла?
Опустошённый и уставший, он тяжело вздохнул и протёр лицо ладонью. Скинул ботинки прямо на причал и побежал по доскам — босые ноги шлёпали по дереву. Драко прыгнул, разрезая воду, и ушёл на глубину.
Он плавал, выплёскивая разочарование. Избавляясь от её образа и от мыслей о событиях последних пяти минут. Он плавал, пока мускулы не начали болеть; солнце село и вода вокруг почернела. Драко плавал до тех пор, пока лёгкие не сдавило, а тело не налилось болью. Тогда он просто лёг на причал и, хватая ртом воздух, смотрел на звезды и думал о красках и плачущих девушках.
Южный Уэльс: сегодняшний день
Драко покинул паб, даже не дождавшись объяснений. Просто потянулся вперёд и коснулся её кудрявой пряди — пальцы лишь мазнули по непокорным волосам. Гермиона смотрела на него широко распахнутыми, влажными глазами, словно понимала, что это всё для него значит. Иногда она оказывалась рядом — в самые тяжелые минуты — и, возможно, действительно что-то осознала. Ради него.
Драко ушёл, не сказав ни слова и не заботясь о том, что все её друзья пялились на него, пока он, как можно быстрее перебирая ногами, продвигался к двери. Он едва не перешёл на бег, и ему пришлось сдерживаться, чтобы не бежать слишком уж явно.
Ему хватило терпения миновать только несколько витрин. Он не пошёл ни в отель, как планировал раньше, ни в магический квартал. Казалось, эти места находятся в милях отсюда, и если он отправится так далеко, его ноги отвалятся прежде, чем он достигнет цели. Коробка в кармане была тяжёлой — тяжелее, чем награда, лежащая в другом кармане. Тяжелее, чем собственная голова.
Он нырнул в пустынный переулок и тут же почувствовал неприятный запах рыбы и грязи. Руки чуть дрожали, пока Драко вытаскивал коробку из кармана — она застряла, и ему пришлось дважды её дёрнуть. Он не мог разглядеть надпись «Драко», слишком уж было темно, но всё равно представлял её мысленно, потому что знал — она там.
Драко поднял крышку, не удержал, но даже на неё не взглянул. Он и не заметил, что она упала. Внутри коробки, на вельветовой подложке, в которой утонули кончики пальцев, лежала его палочка. Его оружие. Его способ передачи бурлящей в крови магии в окружающий мир. Его собственность по праву рождения. Его.
— Ох, — прошептал он в ту секунду, как коснулся её. Мощный поток проник в его пальцы, устремился вверх по руке, плечу, ринулся вниз, затем опять вверх, распространяясь по всему телу.
Будто кто-то ударил в пальцы струей воды, и она стремительно побежала по всему его телу. Словно сила. Словно магия. И это было сродни столкновению с ней в первый раз. Драко понятия не имел, что теперь делать, палочка и собственные чувства ошеломили его. Будто бы он никак не мог в это поверить.