— Да ладно, — сказал Виноватый, — я сам сжёг всё раннее.
— И моё? — обиделся Неформал.
— А это моя работа, — почему-то с достоинством сознался Вихрастый.
— Ну а умер-то ты как? — явно жалея о содеянном, спросил Бомж.
— А я даже толком ничего не понял. Вчера лёг спать, заснул и оказался здесь.
— Какова дата твоего вчерашнего дня? — спросил Седой, нахмурившись.
Мордатый назвал число, месяц и год.
— Тебя отравили, — тихо сказал старик.
— Как? Кто? Зачем?
— Может, лучше не рассказывать?
— Нет уж, давай, выкладывай.
— Хорошо. Как давно это было… К тому времени я уже стал довольно известным писателем. Книги выходили одна за другой — я тогда писал очень много, к тому же переиздавались старые. Я стал богатым человеком и по совету жены застраховал свою жизнь на очень большую сумму…
— Неужели она? — удивлению Мордатого не было предела. — Но как же… Она ведь любила меня…
— Обычное женское коварство, поверь мне, старому человеку. Подсыпала в чай какую-то дрянь. Когда я вышел из больницы, то сразу же выгнал её. Больше мы никогда не встречались.
Снова повисла напряжённая пауза. Каждый думал о своём и в то же время об одном и том же. Посчитав, видимо, молчание затянувшимся, старик продолжил: — А моя кончина была самой простой. Я умер, как в том стихотворении, помните: «при нотариусе и враче». Недостойная смерть для поэта. Если честно, то я сейчас даже немного завидую вам, молодым…
— Но как же… Слушай, а если бы тебя тогда спасли? Ну, вкололи бы, что ли, какое-нибудь лекарство? — Вихрастый всё ещё сомневался. — Тогда здесь с нами мог бы быть ещё один, седьмой?
— Видимо, нет. Скорее всего, тело уже исчерпало свой ресурс. А раз седьмого сейчас нет с нами, значит, его никогда не было и не будет…
— Простите, что перебиваю вас…
— Кто это? — воскликнул Вихрастый.
— Какой-то юноша, — сказал Мордатый.
— Да нет, ему лет сорок, — возразил Виноватый.
— А по мне — так все шестьдесят, — удивился Неформал.
— Вы что, это же младенец, — проговорил Седой.
— Кто ты? — обратился кто-то к прибывшему.
— Я — один из вас, — ответил тот.
— Но почему мы не можем определить твой возраст?
— Потому что это не имеет никакого значения, — спокойно ответил старик-младенец.
— Неужели седьмой? — прошептал Бомж.
Появившийся улыбнулся.
— Можете называть меня и так — это ничего не меняет.
— Объясните, что же всё-таки происходит? — нервничал самый молодой. — И почему ты всё время улыбаешься? — спросил он седьмого.
— Ничего не происходит. А улыбаюсь я оттого, что счастлив.
— Но если ты здесь, значит ты тоже умер! Разве смерть — это счастье?
— Возможно, — улыбка не сходила с лица седьмого.
— А жизнь? — не унимался Неформал. — Ведь жить — это так хорошо!
— Не знаю, — ответил седьмой. — Я тут стоял тихо и слушал вас. Разве жизнь стоит того, чтобы погибнуть от переохлаждения? Или быть раздавленным автомобилем? Разве от хорошей жизни вешаются? То, что является благом для нас, не должно приводить к таким последствиям. Разве хорошо быть зарезанным или отравленным? И уж тем более — умереть в собственной постели от старости! Разве для этого всё было задумано?
— Но… — попытался возразить старик.
— Не возражайте, пожалуйста, просто будьте счастливы! Посмотрите, как здесь хорошо…
— А всё-таки, где мы? — спросил Вихрастый.
— Подумайте сами, в каких местах оказываются в подобных случаях, — ответил седьмой.
— Слушай, седьмой, — тихо сказал Седой, — ты, как я погляжу, мудрее всех нас. Я вот никак не пойму — когда же ты умер?
— Я умер при родах.
Откуда-то издалека доносилась приятная мелодия.
— Что же теперь будет с нами? — спросил Неформал.
— Что будет? Ничего, — ответил седьмой и улыбнулся ещё шире.
Повешение
Меня установили на высоком холме за городом. К моей верхушке прибили перекладину и привязали верёвку. И вот теперь я — виселичный столб.
От людей, которые меня вкапывали, я узнал, что завтра утром на мне будет повешен известный на всю округу разбойник. Поначалу мне стало даже немного приятно оттого, что я буду участвовать в таком грандиозном событии. Ещё бы — именно меня выбрали из всех столбов! Я гордился тем, что поутру послужу закону. К тому же весь город соберётся на меня посмотреть!