8. Проснулся Господь и упал духом, и уснул снова.
9. И увидел Он, как снизошёл на землю Дух Его, и родила Дева Мария Сына человеческого, Сына Божьего.
10. Вырос Сын Его и повёл людей в город Иерусалим. И умер на кресте во славу Его.
11. Заплакал во сне Господь и видит: скачут на конях люди, одетые в железо, воевать с другими людьми во славу Его и Сына Его. И летят наземь головы, и кровь заливает всю землю.
12. Ужаснулся во сне Господь и видит далее: построили люди рыб и птиц железных, плавают и летают на них, жгут землю и сеют одно разрушение. И стон по всей земле стоит.
13. И видит Господь: изловчились люди, да и залетели на своих птицах в такую даль, что почти к нему добрались.
14. Возмутился тогда во сне Господь и проснулся. И не было конца и края гневу Божьему, и решил он никогда не создавать людей.
15. Погасил Он солнце, дунул в небесную твердь, и она раскололась. Взял Господь землю и взорвал её. И полетела она пылью по всей пустоте тёмной. И успокоился Господь.
16. Так и закончилась история человеческая. И не было у неё ни начала, ни конца. И не было её вовсе.
17. Не стал Бог создавать тварей своих и не будет во веки веков. И не родятся человеки, и дети их, и дети детей их.
18. Бойтесь разбудить Бога молитвами, ибо грядёт кара заслуженная. Не тревожьте Спящего, снитесь ему.
19. Ибо будет стоять мир наш, покуда спит Господь.
Аминь.
Шоу «семья»
— Опять эта чёртова собака! — Голос Клары походил на прощальный гудок парохода. — Марк, где ты? Марк!
В небольшом фруктовом садике за домом Марк, сидя в плетёном кресле, курил свою обычную вечернюю сигарету. Рядом с ним на дереве, которое никогда не плодоносило, паук, неутомимый ткач, мастерил свою сеть. Марк выпустил дым сквозь паутину, тем самым заставив паука поджать лапки. «Удивительно, — подумал Марк, — я когда-то слышал, что нить паутины гораздо крепче стальной нити такой же толщины. И всё же… — он коснулся сигаретой края паутины, отчего один угол провис, — всё так хрупко…»
— Марк! — рядом прогудел пароход Клары. Марк от неожиданности дёрнулся. — Вот ты где! Марк, эта собака снова гадит на нашей лужайке!
Соседская собака имела странную привязанность к их газону, причём играла, кувыркалась и носилась она на территории её хозяина, господина Кларка, а гадить всегда прибегала к соседям. По этому поводу у Марка с господином Кларком всегда возникали неприятные беседы. Неприятными они были именно для Марка, так как он, человек довольно мягкий, разговаривал с соседом так, будто бы сам виноват в том, что эта собака избрала его лужайку для своих ежедневных испражнений. Если бы не жена, то Марк даже и не пытался бы выяснять отношения и улаживать конфликты с Кларком — ну что ему стоило по вечерам убирать за собакой? Это же совсем не трудно — взял веник и совок, раз-раз — и готово. Но Клара…
— Да оторвись ты наконец от кресла! Ты меня слышишь? Эта несносная псина опять нагадила!
Спустя минуту Марк обречённо брёл к соседу. Кларк стоял у своего дома, словно ожидая визита. Он широко улыбался.
— Господин Кларк! — Голос Марка звучал несколько заискивающе.
— Привет, Марк! — Широколицый Кларк обходился с соседом по-свойски. — Почему такой невесёлый? Небось, на службе проблемы? Ничего, ничего, всё обойдётся! Когда-то, лет эдак десять назад, я работал в одной компании…
— Нет, на службе всё хорошо, но…
— Ну вот и отлично, Марк! Я же говорил!
— Ну да, ну да… — Марк снял очки и достал носовой платок. Не протерев, он сунул очки в карман. — Тут вот какое дело…
— Что, Марк, с женой поссорился? — предположил Кларк. — Ничего, это у всех бывает. Вот, помню, прихожу я как-то домой, а моя вторая жена… Нет, третья… Или вторая? Точно, третья! Так вот, прихожу я домой…
— Господин Кларк…
— Вот я и говорю — и ты бы со своей построже.
— Ваша собака, господин Кларк, — наконец-то приступил к делу Марк.
— О, у меня отличная собака! Умная, как тот профессор. Скажешь ей утром, к примеру, надо тебе тапочки — мигом принесёт! Да и поесть недурна. А ласковая! Сядет, бывало, у ног, смотрит на тебя, а глаза-то, глаза…
— Она снова нагадила… там… у нас на лужайке…
— Я же говорю — поесть недурна. Уж ест так ест! Не мопс или пекинес какой-нибудь, — Кларк громко засмеялся, — уж этой подавай! Будьте любезны! Но, скажу я тебе, Марк, кормёжку свою она отрабатывает! — Кларк поднял вверх указательный палец. — Уж эта ни одного воришку в дом не пропустит, будь уверен! Бывало, идёт кто-нибудь мимо…
Домой Марк вернулся через час. На следующий день соседская собака снова нагадила на его газоне.