Чен И назначил своими помощниками Чжалханцзу хутухту и шанцзотбу Шамжава. Го Цай-тянь остался во главе оккупационных войск и присягнул новому чжилийскому правительству. Монгольскими цириками командует теперь чахар гун Самбу, тот самый, которого ты когда-то взял в плен.
Жамьяна схватили. Он не вынес пыток и предал всех. Члены партии брошены в тюрьму. Их обвиняют в том, что они ведут борьбу за восстановление автономии. О нашей делегации узнали из пекинских газет. Послушай: «…араты Монголии готовят революционное восстание, семь «заговорщиков» пробрались через границу и просят помощи у Советов…» В Урге расклеены объявления. За голову каждого из нас назначено вознаграждение в десять тысяч мексиканских долларов. Урга объявлена на военном положении.
Сухэ-Батор глухо застонал. Сейчас его место было в Монголии, а он лежал больной и беспомощный. Товарищи арестованы… Жамьян… Зайсан Жамьян, старый учитель, предал… Максаржаб арестован… Значит, он за нас, все-таки за нас!.. Максаржаб не предал, не обманул. Недаром его называют булатным богатырем. А Жамьян не вынес пытки. Жамьян, учивший босоногого Сухэ выводить первые буквы…
Он поднялся с кровати и вышел на улицу. Чойбалсан не стал его удерживать. Сухэ-Батор шагал по берегу Ангары и все не мог унять дрожи. Нужно немедленно возвращаться в Монголию. Немедленно, немедленно! Почему так долго нет вестей от делегации, уехавшей в Москву?..
Он вернулся на квартиру поздно вечером, но здесь его еще ждал Купон.
— Скверные дела… — сказал он. — Барон Унгерн фон Штернберг со своей конноазиатской дивизией перешел границу Монголии и двинулся на Ургу… С ним японские советники. Эта банда уже столкнулась с китайскими войсками…
Прогулка по городу несколько успокоила Сухэ-Батора. Он многое обдумал за последние несколько часов. Сейчас произнес почти требовательно:
— Вы должны помочь нам. Мы не знаем, чем закончились переговоры нашей делегации в Москве, но не сомневаемся, что Советская Россия удовлетворит наши просьбы. Сейчас я и Чойбалсан оторваны от родины, и все же голос партии в этот ответственный час должен дойти до аратов. Нам нужна газета — партийная монгольская газета. Мы назвали ее «Монголын Унэн», что значит «Монгольская правда». Я сам буду набирать. Кроме того, мы решили от имени Народной партии обратиться с письмом к руководителям Дальневосточного отдела Коминтерна и к командованию 5-й армии — мы просим вооруженной помощи. Ждать дальше было бы преступлением.
— Мы рассмотрим ваше письмо, — коротко отозвался Купон.
Письмо было написано в этот же вечер. Сухэ-Батор и Чойбалсан писали: «На территории Монголии сейчас возникла война между белогвардейцами и китайцами. Мы, делегаты партии, считаем, что это принесет бедствия и мучения нашей Монголии. Изменник, негодяй, человек без родины Семенов лицемерно обещает монгольскому народу избавление от китайских захватчиков, а также свободу. Мы знаем цену таким обещаниям, а потому просим у советской власти защиты и помощи. Мы очень просим немедленно направить в нашу Монголию свои войска, освободить нас и от атамана Семенова и от китайских оккупантов. Если Красная Архмия войдет в Монголию, мы поднимем народ, создадим революционную армию, которая станет сражаться бок о бок с красноармейцами. Мы просим также помочь нам боеприпасами и оружием…»
10 ноября 1920 года в Иркутске вышел первый номер газеты «Монголын Унэн». Крупным шрифтом был набран призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В газете разоблачалась захватническая политика империалистических государств и антинародная деятельность монгольских феодалов. В номере четко излагались задачи завоевания власти монгольскими аратами с помощью трудящихся Советской России.
В этот же день произошло еще одно радостное событие: из Москвы, наконец, была получена долгожданная телеграмма от делегатов: «Мы рады сообщить, что порученное нам дело успешно выполнено. Возвращаемся».
Ликованию Сухэ-Батора и Чойбалсан а не было конца. Они смеялись и плакали от радости, поздравляли друг друга с успехом, строили планы дальнейшей работы. Болезни как не бывало. Сухэ-Батор вновь ощутил в себе прилив сил, неукротимое желание немедленно схватиться с врагами.
— Я знал, что Ленин не откажет нам в помощи, — говорил он Чойбалсану. — Ленин!.. В России разруха, гражданская война, голод, тиф… И все же, несмотря ни на что, Ленин протягивает нам руку. Спасибо тебе, отец!..