— Виски?
— Для меня это слишком крепко, вообще-то говоря.
— Сейчас в самый раз будет. — Стенли, ухмыльнувшись, пошел в кухню — слышно было, как с кем-то там пошептался, — и тут же вернулся с двумя стаканами. — Льда нет, извините. Этот проклятый керосиновый холодильник опять забарахлил. Ну, будем!
От первого глотка Бена чуть передернуло, второй ничего, пошел легче.
— Вы давно… здесь… живете? — спросил он неловко, не к месту.
Стенли язвительно усмехнулся:
— Теперь вам как раз только разговоры разговаривать. Какое, к черту, это имеет значение?
— Мне интересно.
— Понял. Дай в твои козыри заглянуть, я свои после покажу. Так, что ли?
— Когда вы зашли ко мне вчера, все ведь хорошо обошлось, — отвечал Бен, виски придало ему смелости, — так почему же сегодня вы держитесь так сухо? Чего ради вы играете со мной в кошки-мышки?
— Я же говорил, лучше было вам не приезжать.
— Но я хотел. Я должен был. — Он посмотрел прямо в глаза Стенли. — И я приехал.
— И вы воображаете, что-то изменилось?
— Конечно. Не знаю что, но это было важно сделать. Необходимо.
— Не очень-то вам понравилось, по правде, что вы увидели, а?
— Я поехал не за тем, чтобы мне что-то нравилось. Я должен был увидеть Гордона. Можете вы понять?
— Ну и что же? — Стенли сидел, вглядываясь в него, как могучий, исполненный ярости орел на краю своего гнезда.
— Увидел. Собственными глазами. Теперь я знаю!
— Что знаете-то? Что он не кончал самоубийством?
— Да. И это тоже. — Бен поднял свой стакан, теперь уверенней, чем прежде.
— А что это вам дает, белый? — За вызывающим тоном, каким это было сказано, в его глухом голосе теперь слышалось что-то другое — почти откровенное нетерпеливое любопытство. — Что за заботы о Гордоне? Такого рода вещи случаются ведь сплошь и рядом.
— Потому что его я знал. И потому что… — он не знал, как выразить это, но и умалчивать ничего не хотел. Поставил стакан, посмотрел Стенли в глаза, — сомневаюсь, знал ли действительно что-нибудь вообще до этого. А если и знал, то, казалось, какое это имеет отношение ко мне лично. Все это… ну, как обратная сторона Луны, что ли. Даже если знаешь о ее существовании, нет никакой необходимости считаться с этим в реальной жизни. — Молчание. Подобие улыбки. — А теперь вот люди там высадились.
— И что, вы вправду считаете, будто теперь не сможете жить, как прежде?
— Именно это мне и надо было установить. Неужели непонятно? — Теперь был раздражен Бен.
Стенли молча разглядывал его какое-то время, словно выслеживал нечто на лице, только еще откровеннее, чем прежде, изучая. Бен оглянулся. Все было как в детской игре, кто кого переглядит, только это была не игра. Они молча подняли стаканы.
Потом Бен спросил:
— Кто-нибудь из близких присутствовал при вскрытии?
— Ну да. Я позаботился, чтоб там был их знакомый врач, ну, что их пользует. Сулиман Хассим. Целую вечность знаем его, еще с тех пор, как он приехал с дипломом из Витватерсранда. — Скривил губы, прибавил: — Хотя ничего это не гарантирует. Эти буры, они арканить мастера.
— На суде от этого никому не отвертеться, Стенли, — настойчиво произнес Бен. — Наши суды завоевали себе хорошую репутацию.
Стенли оскалился в улыбке.
— Вот увидите, — сказал Бен.
— Больше, чем покажут, не увидим. — Стенли поднялся с пустым стаканом в руке.
— Как это понять?
— А никак. — Стенли вышел. Из кухни крикнул: — Попомните мои слова! — Он вернулся в комнату со стаканом в одной руке, с бутылкой в другой. — Подлить на донышко?
— Нет-нет, спасибо.
— Слушайте, будьте мужчиной. — И, не раздумывая, щедро налил Бену в стакан.
— Нужно помочь Эмили, — сказал Бен.
— Не беспокойтесь, я за ней присмотрю. — Стенли залпом выпил половину и добавил беззаботно: — Теперь ей придется оставить жилище, а?
— Почему?
— Потому что так водится. Она теперь ведь что? Вдова.
— Но куда же ей деться?
— Чего-нибудь устроим. — И с озорной ухмылкой: — Мы на этом деле собаку съели.
Бен внимательно поглядел на него и покачал головой.
— Хотел бы я знать, Стенли, что у вас сейчас на душе.
— И-и… И не заглядывайте. — Он просто скорчился от хохота. И все в этой своей обезоруживающей манере.
— Как вы все это выносите? — спросил Бен. — Как вам удается избегать неприятностей?
— А вот я вам сейчас расскажу как.
Он вытер рот тыльной стороной руки, поглядывая выжидающе на Бена, готов ли тот слушать и понять, не отвлекают ли его невнятные, но назойливые голоса из кухни, ребячьи крики за окном и собачий лай. По улочке на бешеной скорости промчался автомобиль.